— Прости, что не дождался тебя на берегу, ты так неожиданно пропал, а Сороку после купания начало знобить, — поспешил принести запоздалые извинения.
— Я пришёл не за этим. Просто… — замялся, — я узнал, что у Сороки жар… Как она? — понудился войти.
— Ей уже немного лучше, — Мирослав сдержал сей порыв, рукой уперевшись в грудь своего брата.
Повисшая пауза была прервана Мирославом, кивком указывающему на плошку.
— Что это? Вода? Сорока как раз хотела пить.
— Нет. Это от жара — должно помочь.. — Извор протянул плошку с уксусом. — Единственный лечец, что прибыл сюда из Курска, сейчас возле твоего отца, а ей, — взглядом устремился в глубь палатки, туда же куда кинул свой взор Мирослав, — нужна помощь. Я просто вспомнил, как она меня выхаживала — не люблю оставаться в должниках, — это звучало более убедительно, чем простое беспокойство о ней.
Мир, гукнув, принял предлагаемое и, скрылся внутри. Постояв перед смеженными полами и набравшись наглости, Извор откинул одну из них, всем естеством стремясь к своей невесте, увидеть её воочию, убедиться, что та в безопасности, наконец получше рассмотреть её лицо.
— Она спит… — перед носом Извора обрисовался кувшин, а затем и лицо Мирослава перекрыло весь обзор. — Принеси воды лучше.
— Мир, тебе тоже следует передохнуть — я подсоблю, — Извор искал пути, чтобы приблизиться к ней, услышать её дыхание и удостовериться в её явственном присутствии здесь, что это ему не чудится. — Да и к отцу тебе не мешало бы зайти, а я бы её посторожил.
— Я у него уже был. Он чувствует себя весьма сносно.
Тишина между ними напрягала. Никто не хотел уступать, но и обидеть другого тоже не было желания. Теперь Извор решился первым нарушить паузу, переведя разговор в другое русло:
— Ты видел мертвяка? Это Храбр?
— А с чего сам не посмотрел?
— Я только приехал, не было времени…
Ранее, тот же день.
— Убью паскуду, — эти слова повторял Извор про себя пока гнался за лучником, но громче выкрикнул, наивно думая, что тот его послушает. — Стой, стерва!
Редкий ельник уже заканчивался, и Извор осознавал, что может упустить возможность догнать этого стрельца — дальше идёт дубовая роща, вся сплошь заросшая мелкими кустарниками, в добавок изрытая мелкими буераками и оврагами.
Оставив свою давно потерянную невесту с Мирославом на берегу, Извор пустился по направлению, откуда по его расчётам была пущена стрела. Поспешно удаляющаяся фигура не могла остаться незамеченной. Облегчая свой бег Извор на ходу стащил через голову свитку, наборный пояс скинул ещё на берегу — так было немного легче, но всё одно сил не хватало. Черен меча словно сросся с его рукой, и Извор желал одного— насадить эту паскуду на клинок.
Потеряв того на долю времени из виду, Извор остановился, прислушиваясь к лесу — его молчание крайне давило, вводя в отчаяние. Полянин теперь навряд ли сможет допытать этого стрельца, чтоб узнать с какой целью тот стрелял в Сороку… нет— в Любаву. В его Любаву!
"Это моя Любава!" — восторгом и досадой вопияло сердце. Извор торжествовал и унывал одновременно. Оставив на потом все свои спутанные чувства, Извора одолевало лишь одно желание — выяснить, кто хотел убить истинную Любаву Позвиздовну. Он затем и хотел поймать стрельца, чтоб узнать, что этот убийца подослан его отцом. И всё же, он более желал опровергнуть нежели подтвердить свои домыслы. Завидев вновь впереди, немного левее фигуру, ринулся к ней не разбирая дороги, что было крайне опрометчиво.
— Стой! — заорал Извор, нагоняя того.
Лучник не реагировал, а лишь быстрее припустил ловко огибая деревья и свернув в сторону. Ему казалась знакомой эта фигура, эта спина, его волосы, заплетённые в косы и собранные на затылке. Неужели это Храбр? Нет этого не может быть?! Но это определённо он!
Впереди обозначилась густая поросль и нырнув в неё Извор почувствовал, как земля ушла из под ног. Закрутилось всё, перевернулось. Извор повис на краю оврага, зацепившись за толстый корень. Беспорядочно дёргая ногами, барахтался, пытаясь найти опору, но тщетно. Подтянувшись на руках, упёрся ногой в какой-то ком и, распределяя свою массу для дальнейшего толчка, не удержался и сорвался вниз, подскользнувшись мокрым сапогом — эти сафьяновые сапоги вечно приходятся некстати. Оказавшись на дне оврага, он понимал, что застрял в нём надолго. Склон, по которому он слетел сюда был почти отвесной, и вскарабкаться по нему обратно не было возможности, идти по дну оврага ещё худший выбор — засыпанный поваленными деревьями, он уходил в другую сторону от направления куда убежал лучник, похожий на Храбра; а другая сторона, верно, лишь недавно осыпалась, скорее всего по весне её размыло талыми водами, и теперь курчавые корни деревьев торчали в разные стороны, в добавок край оврага — небольшой слой чернозёма в аршин— нависал козырьком, а песок под ним даже сейчас осыпался.