— Олег Любомирович, — начал мямлить тощий инок, немного раболепно согнув спину и заискивающе заглядывая в глаза, — ещё что-то нужно? Если нет, может…
— Мне уже лучше, — перебил того и сам желая остаться наедине с собой или, если это не плод его воспалённого разума, с незванцем. — Можешь идти к себе.
— Ну, тогда я пошёл, — отклонялся, но был тут же остановлен.
— Погоди, милок! А охрана где?
— Охрана? — сам удивился, не сразу и заметив её отсутствие. — Сейчас кликну.
— Стой. Пусть молодцы отдохнут — сегодня все устали, — добро улыбнулся, а потом сдержанно крухнул, садясь на стул возле стола.
Поегозил на месте, выбирая позу поудобнее, чтоб было видно походное ложе и того кто скрылся за вспухшимся пологом, который сейчас был собран и подхвачен шнурком. Сделал большой глоток и, блаженно крякнув от удовольствия, угрюмо протомил:
— Долго там стоять будешь?
33. Освободиться от клятвы
Наместник не спешил хоть как-то отреагировать, показуя пришельцу, что его присутствие обнаружили. Тот тоже томил ожиданием. Сделав большой глоток и блаженно гакнув от удовольствия, Олег угрюмо загудел в сторону вспухшего полога:
— Ну, долго там стоять будешь?
Полог возле ложа едва заметно покачнулся, показался грязный нос сапога и тут же воровато спрятался назад.
— Уже и не думал, что пригласишь, — послышалось снаружи, и в палатку вошёл Военег. В просвете между полами показался Гостомысл и ещё несколько бояр, ближников воеводы, следующих за ним, Извор с остальными остался снаружи. — Как твоё самочувствие?
— Твоими молитвами, брат — уже лучше, — отвлекая от незванца внимание Военега, Олег гостеприимно предложил ему вина, но тот отказался. — Плечо немного ноет, но это не причинит неудобства в дороге — с рассветом двинимся назад.
— А я к тебе с плохими вестями, брат, — последнее слово Военег особо выделил. — Думаю, нам здесь задержаться придётся.
— Что так?
— Дело одно уладит надобно.
— Дело?
— Не хотел тебя печалить в праздник, но тут до меня слух дошёл, что черниговские бояре крамолу чинят.
— С чего такие мысли закрались в твою голову? — попытался отшутиться Олег, но переменился в лице, а лёгкий озноб пробежал по его хребту, когда на корзно брата, схваченном на правом плече фибулой в форме морды волка, заметил кровавые росчерки, дополнившие собой витиеватые узоры на дорогой византийской ткани.
— Поговаривают, что в этом и ты замешен, — голосом давит, на Олега наступает, исподлобья зырит. Олега пот прошиб, оправдаться бы, да нет возможности.
— Напраслина то, — сдерживая свой трепет перед братом, выкручивается наместник, но внутреннее чутьё подсказывает, что его воеводе уже всё известно.
— Напраслина, говоришь? А вот мне Фёдор Евсеевич всё рассказал, — испытующими взглядами друг в друга уставились. — Федька! — на распев прогремел Военег, не отворачиваясь от своего брата, читая все его изменения. Да принялся выспрашивать конюшего, который от стыда долу глаза опустил. — Скажи-ка нам, голубчик сизокрылый, как ты при Олеге Любомировиче служил, кому ты грамоты от него носил, как ты предал его, как нам всех поимённо перечислил…
— Довольно, — коротко резанул наместник. От волнения схватил кубок намереваясь вино испить, да на место вернул не притронувшись. — Что ты с ними сделал?
— Спать уложил, — реготнул Военег, махнув рукой, отпуская от себя конюшего. — А в Курске… Гостомысл? Что там?
— Последний гонец недавно доложил, что в слободах уже потише становится — черниговские от неожиданности даже порты подпоясать не успевали. Спящих всех порешали. Кто уцелел, хотели бежать — на берегу немного порубились.
— Ушёл кто?
— Ни одна долбёнка (лодка из цельной осины) от берега не отошла, ушкуи черниговские запалили…
— Понимаешь ли — ты сейчас там лишний, — Военег продолжил не дослушав, а его речь звучала насмешливо сожалительной.
Олег молчал, о том что внутри него был шквал эмоций, говорило нервное подёргивание бровей и дрожь в руках. Стараясь не выдать своих переживаний, он сжал кулаки, но всё одно их лёгкое содрагание было уловимо.
— Ты пришёл убить меня?
Военег резко притянулся к Олегу, выкинув руку вперёд, от чего тот вздрогнул. Наместник поморщился и схватился за надплечье.
— Убить? Нет. Что ты?!
Олег проследил напряжённым взглядом за рукой брата, протянутой через стол к кубку.
— Как я могу убить своего брата, — мерзко скребя поддоном кубка по столу, притянул тот к себе, зловеще ухмыляясь и наслаждаясь видом испуганного Олега.