Сорока на того смотрит. По щекам слёзы горькие струятся. Больно на сердце ей стало. Показалось, что небо лазурное переменилось, тёмным мороком повело ясный глаз Хорса. Да как же так могло случиться, что Креслав, убийца отца её, ей ближним стал?! Что за насмешки злого рока?
— Прости меня, девица добрая. Это по моей вине отца твоего убили. Я был тем половцем, что главу его отсёк. Я был тем кто тебя ранил. За свои грехи я готов принять наказание, но и другие на душу брать не собираюсь. За себя Военег твоего отца выдал! За чужой грех твой отец смерть принял.
Сороку вовсе сковало. Не желая принимать оного, головой в разные стороны крутит. Мирослав к той, больше ничем не сдерживаемый, устремился. Заключил девицу в объятиях рук своих, желая её утешить.
Креслав посох в сторону отбросил, безрукавку с рубахой с себя сорвал. Стоит, степным доспехом блещет, свои косы на затылке в пук вяжет.
— А теперь узнал ты меня? — к Военегу близится, одним оком своим с тем мерится. Из груди Креслава гнев, давно кипящий, наружу рвётся. — Вот и нашёл я тебя, сучий потрох…
Извор в стороне стоит, но уже сам зверем рыкает, за матушку свою отмстить желая.
— С каждым из вас я готов сразиться! — кричит братьям-полянинам. — Но сначала я своё дело окончу! Я сюда пришёл, чтоб клятву свою выполнить, — обнажив меч одноокий воин на Военега ринулся.
Военег у сына своего меч выхватил, от себя плечом оттолкнул крепко. Отразил рубящий сверху. Расступились северские бояре — раздалось живое кольцо пошире. Вместо колокольного звона разносится теперь над площадью лязг мечный. Военег отражает удары точно, только если сейчас не бежать, то от курских ему тоже не будет спасения. Дёрнул он зазевавшегося отрока, бросил его на меч Креслава. Пока тот отрока с меча скидывал, потерялся Военег в толпе копошащейся. Под натиском пугливых поколебалась толпа, взволновалась. Послышались крики зажатых, бабские истошные вопли, визг девок, да стоны задавленных. Ревёт людская масса. С одного края просела, с другого порвалась, выпуская по одному из своих силков Военега и Креслава.
Сутолока и неразбериха на площади осталась далеко за ними, несущимися верхами, на достаточном расстоянии друг от друга в степь, лесами покрытую. По сторонам, спереди и сзади мелькали перелески, увалы, холмы. За очередным небольшим еловым лесом с густыми раскидистыми соснами возле тонкой речушки Военег потерялся из виду, вынудив Креслава осадить взмыленного жеребца. Он слушал степь, сипло вдыхая этот сладко-многоголосый воздух. Пустил к балке коня, подняв в галоп того с места, лишь уловив ухом трескотню в стороне, нагоняя Военега, выскочившего из бора.
Военег уж с четверть годины несётся на верховом, беспрестанно подталкивая его своими ногами. За ним по пятам Креслав не отступает на своём. Рассекают упрямый воздух. Взметнулись друг за другом на увал, пропали за его хребтом.
Первый конь с визгом заскользил вниз к подножию с другой стороны. Оступился раз, через малое время — второй. Завихлял задом, более не отвечая на посыл всадника, споткнулся и, тяжело хрипя, полузагнанный встал на передние колени. Военег спрыгнул. Отбежал, принял боевую стойку, встречая одноглазого на ходу со своего верхового слетевшего. Его жеребец запалённый бегом ещё пробежал недолго и встал тяжело вздыхая и фыркая в широкие ноздри. Встрепенулся, принял в бок от неожиданного лязганья.
Два воина сошлись, обмениваясь мощными ударами. Заплелись их булаты — каждый стремился остриём своим достать другого. Военег оттолкнул от себя Креслава пинком в живот. Тот опрокинувшись на спину, не выпуская меча, резво перевернувшись на бок, подскочил и вновь в бой, снизу отвечая на выпад. Мечи вновь зазвенели в резвой пляске, а мужи вновь сблизились. Креслав, уходя в сторону, пропустив полянина за себя, ударил с разворота того правым локтем по загривку. Военег в заданном темпе пробежал пару шагов спотыкаясь и кубарем слетел к подножию увала, где была небольшая ложбина. Тряхнул головой и, с колен поднявшись, успел отразить падающий на него меч.