— На то боги верно дали своё согласие, — Военег плечом оттолкнул от себя сына.
— Так уж определись чей ты? То Сварогу ходишь — жертву приносишь, то в храм к епископу бегаешь — поклоны кладёшь! Ты своей выгоды нигде не упустишь! И верно грезишь вовсе здесь всем владеть? — Извор поднахрапился, обрушив меч на отца и желая всё высказать что накопилось.
— С чего взял? — не дрогнув ни единым мускулом на лице, но отметив мощь с которой нужно считаться, парировал Военег — его меч скользнул над-по головой Извора.
— Дядька, поговаривают, в последнее время есть ничего не может, недомогания ему. Да и сам я не слепой — на коне бывает еле держится, от того и из детинца не выходит, всю власть тебе передал — ты теперь вместо брата своего наместником здесь правишь. Князю в Переяславль подарки возишь — подкупаешь, верно надеясь наместником здесь стать.
После этих слов, явно давая сыну высказаться, Военег рубанул сверху, не вкладывая в удар полной силы. Их клинки скрестились, а мечники сблизились лицом к лицу, пыхая жаром.
— Всё моё принадлежит тебе, сын. За тебя ведь радею, — утвердил Военег, прогибая Извора и нависнув над ним, давя массой сверху, что тот встал на одно колено.
— Зачем Любаву с Миром хочешь свести? — процедил Извор, давая отпор. — Прошу оставь его в покое. Отмени свадьбу.
— Уже нет пути назад. Всё договорено — после обручения, через луну у них венчание будет.
— А потом что? Ты и Мира в могилу сведёшь? Коли так— тогда мне не нужно ничего! Я лучше дворовым дружинником буду! Лучше по миру пойду, — искривившись лицом, Извор поднажал на голомель свободной рукой. — Если с Миром, что случиться, я этого так не оставлю. Я расскажу всем о твоих делах.
— Против отца пойдёшь? Не посмеешь.
— А если посмею, что ты сделаешь?! Убьёшь меня? Как убил Позвизда?! — рявкнул, но встретившись с неуёмной внутренней мощью воеводы и под натиском своего неосознанного страха, Извор слегка отстранился увидев ярость в глазах отца.
— Его половцы убили!
— Нет! Ты убил его от того, что ведал он тайны твои! Знал он, что ты купцов да делянки грабишь, а всё на степняков валишь. Думаешь, я не знаю, кто убил Позвизда?! Я сам видел, как ты мечом рубанул его сына, я видел как ты перерезал Позвизду горло, а потом ты! сидел и наблюдал, как половец отнял его голову и руку, положил в ларец и преспокойно ушёл. Да к тому же и братался с ним, — процедил Извор, притянувшись перекошенным лицом к отцу, в глазах которого лишь на толику времени мелькнуло смятение. — Я всё видел сам! Я был в том разъезде!
Военег массой отбросил сына от себя и, в два маха выбив меч из его рук, с силой толкнул того ударом навершия своего меча, украшенного рубинами, в грудь. Извор упал навзничь. Поднимаясь на локтях, он бездейственно наблюдал за остриём отцовского клинка, которое с молниеносной скоростью смертоносной точкой приближалось к нему в колющем ударе. Задержал дыхание. Судорожно сглотнул, едва коснувшись кадыком острия, остановившегося возле его шеи.
— Я ждал этого разговора давно, — протянул Военег голосом. — И я тоже видел тебя тогда. Лишь от того, что ты мой сын, я оставил тебя в живых, — Военег давил на того каждым свои словом. — Тебя ведь всё устраивало раньше, с чего вдруг сейчас заговорил о этом?
— Зачем ты убил мою невесту? — голос дрогнул. — Зачем ты убил Любаву?
С каменным лицом, не тронутым даже тенью замешательства, Военег отвёл свой меч в сторону.
— Любава, жива, вон в своей одрицкой, косу плетёт, — кивнул в сторону терема и развернулся к сыну спиной, утирая рукавом пот со лба, направляясь в глубину двора. — Позвизд с незаконным сыном своим погиб, — небрежно бросил через плечо.
— Да, отец — как ты кривишь, я никогда не научусь, — гнев закипал в Изворе, побеждая трусость, детскую, неподдельную неосознанную трусость.
Она до селе позволяла Извору лишь парировать, так же как и в поединке, не давая гневу прорваться, и тот лишь свербил в груди, как гнойный нарыв, изредка выходя наружу в виде едких замечаний. А сейчас что? Что случилось? Он вспомнил глаза отца, который следил за избиением конокрадки. Всё бы ничего, только взгляд сверкал, излучая наслаждение. Всё бы ничего, но этот восхищённый взгляд был в его глазах, когда он убил Позвизда…
— У Позвизда ведь не было сына? — Извор решился высказать подозрения, закравшиеся в его разум после встречи с ведуном.
Военег остановился, а Извор продолжал. Он не был до конца уверен в том о чём спрашивал, но мысли душащие его выплеснулись наружу.