От неожиданного гарканья, его конь, на котором сидел конокрад, узнав своего хозяина, резко встал свечой. Конокрад вытянулся в стременах, опуская гнедку.
— Стой, паршивец! — рявкнул Извор. — Я тебе ноги вырву.
— Ты?! — удивился юнец, взгляд строптивый не отводит, пальцем на того торкнул.
— Я! Забыл что ли? Недавно виделись! Верни коней, по-хорошему, иначе на площади тебя засеку розгами, — ругает, а сам не останавливается — своими мощными ногами воду кромсает, баламутя ими зелень спокойной глади.
Малец пальцы сложил будто примеряется к чему-то. Извор, долго не думая, занырнул и оторопел — вода показалась ему леденящей, не то что в первый раз.
— Попадись мне только, — уже кричал достигнув берега, и выйдя из воды, нагишом припустившись следом за трусящей двоеконью в наглом желание догнать их, на ходу понося́ отборной руганью.
Поняв всю тщетность своей горделивой попытки, Извор остановился переводя дыхание и лишь наблюдал, как гнедки с конокрадом пропали за краем балки. Он натянул порты, протянутые Миром, который его нагнал, отборным матюгом кроя беглеца.
Конокрад уже не нёсся, а мерно вышагивал с конями вдоль извилистой рва, подсчитывая свою прибыль. Остановился подтянуть наспех застёгнутые подпруги. Под ногами слегка поколебалось.
Прильнул ухом к земле, распластавшись на ней, пытаясь всем телом поймать перебор копыт за пригорком. Отряд около полдюжины, нет — пяти верховых. "Охрана наместника," — мелькнула мысль, — да не, те с бубенцами идут, а тут тихомолком, будто воровато крадутся. Может тоже хотели полиходейничать?"
Остановились, о чём-то перекликнулись и занырнули в балку, в которой притаился конокрад. Он испуганно сжался, видя по зубы вооружённых воинов, верно самонадеянно полагая, что этим действием неприметным станет. То были половцы.
Группа конных не останавливаясь пронеслась мимо, только один, с личиной на шлеме и конским хвостиком на шишаке, погарцевал перед юнцом. Пристально изучил и его, и коней в тёмные прорези, и приблизился к опешевшему конокраду, протягивая руку к бедру, где был меч. Передумав видно, отстегнул от седла булаву, размером наверное с шапку юнца, и дёрнул повод в сторону, поднимаясь по склону, оставив позади опешевшего конокрада. Тот сглотнул испуганно, прыгнул в седло, и двинулся дальше, изредка оборачиваясь назад.
— И мне что с того?! — фыркнул в губы, верно переживая за этих двух бояр. — Значит доля их такая, — размышлял вслух, пытаясь не оборачиваться больше от того, что чем больше оглядывался, тем крепче становилось совестнее. — Они верно за ними шли, и так бы их взяли, — остановился о чём-то размышляя и видно изъедаемый изнутри, в момент развернулся да за половцами в догонку коней пустил.
За пригорком его взору открылась картина — один боярин трусил от ражистых всадников, помахивающих саблями и мечами над головой. Тот, что под личиной скрывался, во весь опор гнал своего каурку навстречу другому, самому дерзкому из двух бояр.
Извор поспешно подвязав порты, принял стойку, готовясь отбить удар своим мечом, и краем глаза заметил конокрада, который раскручивал гасило с двумя гирьками по краям.
— Ах, гадёныш! Ты с ними заодно?! — рыкнул Извор, поудобнее перехватив меч, не зная чей удар первым отражать будет, ещё и беспокойно оглядываясь на носящегося по степи сына наместника, за которого головой отвечает. Хотя может статься, что отвечать самому скоро нечем будет.
Булава в руках половца очерчивала круги, набирая силу для смертельного удара. В момент её увело в сторону от настигнувшего её гасила, плотно обвившим своим кожаным ремнём руку всадника, что и его дёрнуло следом за металлической головой, испещренной мелкими шипами, вынудив половца вывалиться из седла.
Конокрад подстегнул отвязанного коня в сторону Извора, а сам во весь опор понесёсся к Миру.
Зацепив гнедку за повод, Извор, удерживая меч в руке, попытался взобраться в седло, только плохо получалось. То ли от того, что конь испуганно шарахнулся, то ли от того, что Извор торопился и, зацепившись за стремя одной ногой, прыгал рядом с конём отступающим боком. Но всё же с горем пополам взобрался на своего скакуна и в тот же миг успел пригнуться от скользящего удара меча. Отбил следующий, стремительно падающий на него сверх, рубанул половца по предплечью и, вытянувшись вперёд прободил бок того. Кони тоже кусались и брыкались. Лязг мечного боя достиг Мирослава.
Загнанный до одурения, он остановился и, тяжело дыша, пытался разглядеть нападавших. Меч, что он утерял, когда споткнулся о кротиную кочку и не удержавшись на ногах кувырком преодолел несколько саженей, так и стоял совсем неподалёку, воткнутый в землю, будто насмехаясь. Медленно подступая, и растерянно поглядывая в сторону двух сражающихся неподалёку, половцы вроде и не спешили нападать, ожидая пятого, который из-за ранения всё больше защищался. Двое беспокойно о чём-то говорили, немного сдвинувшись в сторону, видно решая, нужна ли тому помощь.