- Мне нужно в мою комнату, я забыла там кое-что важное, - Атанасия ловко увернулась от мужчины. - Извините, но мне пора.
Девушка резко развернулась, но столкнулась с принцем. Её руки лежали на его груди. Она, поняв ситуацию, резко отошла на несколько шагов назад, тем самым прикоснувшись спиной лиса.
- Ох, ну что вы, принцесса. Будьте аккуратнее, - мужчина положил руки на открытые плечи девушки. - Не надо так резко поворачиваться, а то можете столкнуться с людьми.
- Извините, Данот Тодн. Прошу прощения Ваше Высочество. Я не заметила, как вы подошли, - Атанасия отошла от хитрых глаз, поклонилась второму, а после и принцу. Её лицо горело.
- О чем вы разговаривали все это время? - Дамиан посмотрел на них двух. Сзади него стоял его верный соратник, который не был заинтересован этим происшествием. В это время юноша уже думал над завтрашним планом на день Его Высочества.
- Ни о чём, Ваше Высочество. Юная леди случайно столкнулась со мной, находившись в раздумьях. Вот и всё, - Данот поднял взгляд на принца. Честно сказать, этот человек всегда искал для себя одного - выгоду, он настолько приноровился к этому, что уже ничего не видел, кроме денег.
- Понятно. Атанасия, прошу Вас идти, куда до этого вы держали путь. Мне нужно еще поговорить с этим человеком,- Дамиан посмотрел скучающим взглядом на девушку. Она никак не будоражила его сердце, а то и чувства. Он смирился с тем, что ему придётся жить с девушкой, к которой у него нет ничего.
- Да, конечно, Ваше Высочество. До свидания, Данот Тадн, - Атанасия спешно поклонилась и пошла быстрым шагом в свою комнату. Она была смущена. Ей не понравилось, что с принцем она встретилась при таких обстоятельствах. Девушка была зла на себя, о чем говорили её покрасневшие уши. – «Ну почему мы встретились именно так? Я даже не знала, что сказать. Он, наверно, подумал, что я странная. Может сегодня больше не идти к учителю, а лучше сходить к друзьям? Я все равно не смогу заниматься, у меня до сих пор бушуют неизъяснимые чувства внутри. Да, лучше всё-таки я пойду к ним».
В это время Дамиан разговаривал о торговых путях с Данотом. Последний усердно пытался убедить принца не вступать в войну с Ниевой.
А король же мучался от головной боли в своей комнате. Он уже не знал, сколько ему осталось. Дворецкий находился рядом с Каллисфом. Он не мог уйти, ведь всё-таки они идут вместе уже столько лет. Дворецкий не был готов потерять друга, поэтому делал всё возможное, чтобы король почувствовал себя хорошо.
- Ваше Величество, давайте я позову лекаря, почему Вы отказываетесь? – Кинефрид стоял около кровати короля, он видел мучения друга, и ему было так же больно.
- Ты же знаешь, что потом поползут слухи. У нас и так назревает война. Нашли время. Этот Нивейский король сошёл с ума, раз решил разразить войну. Ещё и некоторые дворяне начали выступать за рамки дозволенного. Меня это волнует. Скажи Тайной канцелярии начать следить за людьми из списка. Он лежит на моём столе. И ещё, если даже я умру, то на моём месте будет сидеть мой сын, я не волнуюсь об этом, ведь доверяю ему. Тем более у нас уже есть королева, да и Аврелия, моя маленькая девочка, будет помогать им. Я доволен таким исходом. Мне уже 68 лет, я больной человек, так что можно понять, что вряд ли доживу и до 70, - Каллисф положил компресс на лоб. Его дыхание учащалось, грудная клетка поднималась всё чаще и чаще.
- Каллисф, и всё же, давай я позову лекаря? Ты же страдаешь, - Кинефрид подошел ближе к кровати. – Я не могу на это смотреть, сложа руки.
- Мой дорогой друг, - король резко закашлялся. На его руке появилась кровь. Она была с оттенком черного. – Я справлюсь.
- Нет, король. Я пойду за лекарем, - Кинефрид побежал к двери. Она легко поддалась. Но его остановил голос.
-Кинефрид, стой на месте! Это приказ! – король был рассержен. Ему было трудно говорить, его горло болело, будто бы кто-то делал надрезы на языке.
Дворецкий закрыл дверь. Его лицо было нахмурено. Он не мог ослушаться приказа, и король этим воспользовался. Мужчина снова встал на своё место около кровати.
Каллисф заговорил дрожащим голосом: «Я понимаю, что ты очень волнуешься, но, старый друг, я уже чувствую, что мне пора покинуть этот мир. Мои разум, тело, душа готовы к этому».
- То есть вы даже не будете бороться за жизнь?
- Я не хочу. И это не слабость, мой друг. Это усталость и принятие всего, что дает эта жизнь мне. Кинефрид, присядь на стул. Нам следует о многом поговорить.
Дворецкий присел, опустив голову на руки, тем самым сгорбившись в три погибели.