Время венчикам раскрыться.
Быр[7], сестрица Миорица!
Травы — сочны, ключ — проточный,
Быр, Миора, быр!
Там за склоном за зеленым
На лугах — покой и мир,
Там для стада есть прохлада —
Быр, Миора, быр!
Стадо волка не боится.
Быр, сестрица Миорица!
Спит отара близ Лупара,
Быр, Миора, быр!
Ночь придет, туман сгустится.
Быр, сестрица Миорица!
Сложим сучья мы покруче,
Быр, Миора, быр!
И костер наш разгорится!
Быр, сестрица Миорица!
Вся округа озарится!
Быр, Миора, быр!
Пусть с опушек да с полянок,
Милая моя,
Песня льется спозаранок,
Милая моя.
Тут, средь гор, среди дубравы,
Милая моя,
Зелены и свежи травы,
Милая моя.
Буду я играть с тобою,
Милая моя,
Я ночлег тебе устрою,
Милая моя.
Пусть тебе спокойно спится,
Милая моя,
Ах, сестрица Миорица,
Милая моя.
Но печальна Миорица,
Ей невмочь воды напиться,
Ни на пастбище резвиться.
И промолвил Андриеш:
— Что с тобой стряслось, сестрица?
Иль невкусная водица,
Иль на горке травы горьки?
Отчего не пьешь, не ешь?
Я найду в прохладной чаще
И траву, и ключ послаще,
Грянет флуер мой звенящий
Веселей, звучнее, чаще!..
Миорица же в ответ:
— Не отыщешь в целом свете
Лучших трав, чем травы эти,
И такой воды бодрящей
Родниковой в мире нет!
Но тебе сказать хочу я,
Вещим сердцем горе чуя,
Что, средь горных круч кочуя,
Черный Вихрь на нас идет.
Хочет колдовством поганым
Закружить нас ураганом,
Разметать по дальним странам,
Погубить людей и скот!..
Трели дудочки бузинной
Раскатились над долиной.
Ветер в роще соловьиной
Чуть листвою шелестит.
И сказал пастух Миоре:
— Зря ты нам пророчишь горе,
Через горы, через море
Черный вихрь не долетит!
Словно воин разъяренный,
Вихря встретит лес зеленый,
И, пригнув густые кроны,
В кровь его исхлещут клены,
Птицы выклюют зрачки,
Ветер свалит окрыленный
И швырнет на дно реки!
Глава первая
Все длинней, все гуще тени
От пригорков, от растений…
Брезжут звезды в синеве,
Роща смутная уснула;
Словно ведьма, ночь скользнула
И помчалась по траве.
Все синей бугры и склоны,
Все темней кустарник сонный
И косматые леса.
Вот на листьях в хмурых чащах
На зверьков, на птичек спящих
Пала первая роса.
Спят пастух и Миорица…
Пусть им добрый сон приснится!
Стадо подле них теснится,
Прикорнув средь влажных трав.
Алым венчиком кивая,
Спит гвоздика полевая,
Заяц, глаз не закрывая,
Дремлет, ухо приподняв.
Шар луны скользит украдкой
И с поспешною повадкой
Прячется в лохмотья туч.
Вестницам несчастий, совам,
Любо скрыться под покровом
Мглы, ветвей, отвесных круч.
И столетний дуб огромный
Захрапел в долине темной,
Мощной кроной шелестя;
И речная зыбь устало,
Затихая, прошептала,
Будто малое дитя.
Полуночный ветер вешний
Заплутал в ветвях черешни,
И везде, то там, то тут,
Слышен звук волшебной прялки —
Это феи да русалки
Шелк зари сучат, прядут…
Но проснулась Миорица,
И вздыхает, и томится,
Чуя близкую беду.
Буря воет прямо в уши,
Щелкает, как бич пастуший,
В бубен бьет, дудит в дуду.
Пред угрозой неизвестной
Зашатался строй древесный,
И мечтают дерева
Спрятаться в глухие норы,
Скрыться под холмы, под горы,—
Долу стелется трава.
У Миоры сердце сжалось,
И бедняжка заметалась,
Но лежал и нем и глух
Под кустом, как будто скован,
Неподвижен, околдован,
Андриеш, ее пастух.
Из-за берега речного
Заревела буря снова,
И овечки в старый лес,
Молчаливый и пустынный,
Побежали до единой
Через луг наперерез.
Черный Вихрь!