- Нет-нет-нет! – Элвин повторял магические слова, но торопился, сбивался с ритма и чувствовал, как иссякает творимое им магическое поле. Кристина начала затихать, дышала все реже, ее прекрасные глаза закрылись, биение сердца почти остановилось. Поддерживающая жизненные силы магия пропала, и уставшая сопротивляться Кристина Тертон медленно умирала.
- Я знаю, что делать, - вдруг подала голос молодая жрица Девы. Ее сестра все еще неистово молилась, склонившись в раболепном поклоне, и Элвин ощущал, как волны божественной магии не позволяют сердцу Кристины Тертон остановиться окончательно.
- Я сегодня присутствовала при родах, - юная монахиня поднялась с колен и поморщилась – они явно затекли за несколько часов в одной позе. – Ребенок перевернулся в утробе. Есть способ… Я смогу.
- Что может знать девственница о рождении детей? – возмутилась повитуха. – Я принимала роды еще когда твоя мать под стол ходила!
Однако так и не разгоревшийся спор оказался прерван человеком, чей голос услышать уже никто не ожидал.
- Мне наплевать, сколько родов ты приняла! – глаза Кристины Тертон были широко открыты, голос срывался на гневный хриплый крик. - Если ты не можешь вытащить из меня ребенка, пусть девчонка сделает это!
Спорить с патронессой повитуха не стала, уступив юной жрице место у ее ног. Девушка вела себя уверенно, и эта уверенность передалась Элвину. Он поймал ее взгляд и вдруг ощутил, что смотрит в глаза не молодой монахини. То был взор существа куда более могущественного, обладающего почти безграничными возможностями. Кого-то мистического, кого-то… Божественного. И Элвин вдруг понял, кого именно. Эльф мигом осознал, что роль руководителя процессом деторождения теперь принадлежит не ему.
- Что мне делать? – спросил он одними губами.
- То, что должен, - последовал ответ. И эльф все понял. Символы возникали в его голове словно по наитию, складываясь в безукоризненные сплетения сложнейших магических слов. Придав правильный ритм и направление магической энергии, целитель положил ладони на плечи патронессы и задрожал, ощутив какая мощь оказалась вложена в созданное им заклинание. Кристина вскрикнула, когда энергетический поток прошел через ее тело. Женщина выгнулась дугой, не в силах контролировать переполнявшую ее тело силу, и в этот самый момент молодая жрица погрузила в нее руку.
Марко Тертон сидел на лавке, обхватив голову ладонями. Он не знал, сколько часов провел в такой позе. Все это время он находился в соседней комнате, слушая раздававшиеся из-за двери крики жены и молясь всем богам, которых знал. Патрон не считал себя сильно религиозным человеком, но сейчас готов был просить о помощи даже жутких морских божеств, которым приносили дары жители южных островов Элата. Лишь бы те могли облегчить страдания его возлюбленной. Единственный сын патрона тоже был тут. В отличие от отца Артур Тертон нервно ходил от окна, через шторы которого пробивались лучи утреннего солнца, до двери, к которой припадал ухом и весь обращался в слух. Каждый раз, когда его мать издавала очередной крик боли, молодой человек хотел было броситься к ней на помощь, но замирал, натыкаясь на тяжелый взгляд патрона и вспоминая, что тот строго запретил мешать жрицам, эльфу и служанкам выполнять свою работу. Прелат, каменным изваянием замерший рядом, шептал слова молитвы, пальцами рисуя в воздухе религиозные символы и окутывая помещение едва различимым божественным песнопением, придававшим духовные и эмоциональные силы. Священник справедливо считал, что помощь сейчас нужна не только Кристине Тертон, но и ее любящим мужу и сыну, а потому остался с ними и пытался сделать все возможное, чтобы облегчить их волнение. И лишь стоящий у стены телохранитель, кажется, сохранял спокойствие, отрешенно наблюдая за собравшимися в комнате людьми.
- Сир.
Патрон не сразу сообразил, что обращаются к нему. Погруженный в тревожные мысли, он не заметил, как открылась дверь и в комнате появился Элвин. Рядом с ним стояла молодая жрица. Она едва стояла на ногах от изнеможения, а ее мантия была изрядно испачкана кровью. Заметивший это Марко вскочил на ноги, с ужасом переводя взгляд на Элвина, но на еще более усталом чем обычно лице эльфа сияла улыбка. Только сейчас патрон обратил внимание, что в руках юной монахини, закрыв глаза и недовольно нахмурив крошечный лобик, ворочался закутанный в пеленки новорожденный малыш.
- У вас мальчик, сир.
Облегченный выдох Марко едва не превратился в рыдание, и лишь благодаря невероятной силе воли он удержался от того, чтобы не взвыть от счастья. Его глаза наполнились слезами, и соленые капли потекли по щекам, теряясь в густой бороде. Ощутив, как с плеч спала гора напряжения, мужчина почувствовал, что ноги вдруг отказываются ему служить. Он бы непременно рухнул на каменный пол, если бы не сын, поспешивший подхватить патрона под руку. Благодарно похлопав Артура по плечу, Марко протянул было руки к ребенку, но в последний момент остановился.