Он не оборачивался, чтобы проверить, не отстал ли кто из его отряда. Все отобранные им воины родились в этих пустошах, охотились в них с того самого момента, как их руки научились держать копье. Они знали каждое дерево, каждый камень, каждую неровность промерзлой земли, и могли отыскать в снежной белизне правильный путь даже с закрытыми глазами. Это были лучшие сыны племени Хелхи, готовые на все, чтобы выполнить возложенную на них миссию. Они не страшились смерти, и Акхорум не без гордости вспоминал, как отбирал смельчаков для выполнения задания. Желающих отправиться с ним было немало – в племени нет недостатка в храбрых воинах. Но когда он поведал о смертельной опасности, грозящей любому, кто решится отправиться с ним, число добровольцев возросло вдвое.
Они вышли рано утром, когда рассвет еще не занялся над заснеженными шапками деревьев, и скрылись в темноте леса, плотным кольцом окружавшем холм, служивший клану Хелхи местом для лагеря. Шли долго, и лишь спустя сутки непрерывной ходьбы отряд остановился на первый привал. Костер разводить не стали, чтобы оставаться незамеченными, а тепло во время сна сохраняли, завернувшись в шкуры и плотно прижавшись друг к другу. Их путь продлился три дня, в течение которых воины почти не разговаривали, предпочитая болтовне лишние минуты отдыха. Шаманы клана не обманули – как они и предсказывали, последней ночью началась сильно ограничивающаяся видимость буря, и пробираться через заснеженные перевалы становилось труднее.
К подветренной стороне лагеря противника Акхорум спустился с холма, покрытого толстой коркой заледеневшего снега. Он не боялся оставить следов, прекрасно понимая, что метель заметет их за считанные секунды. Воин слился с местностью, спрятавшись под валуном у подножья искусственной насыпи высотой в два человеческих роста. Судя по сложенным прямо на снегу заостренным стволам деревьев, метель прервала подготовку врага к укреплениям позиций, и сейчас лагерь был обнесен частоколом лишь наполовину. Та сторона, что еще не спряталась за деревянной стеной, оказалась защищена лишь наспех воткнутыми в склон насыпи заостренными копьями, предназначенными сдержать возможное наступление врага. Задержись его отряд в пути хоть на день – и им пришлось бы думать, как перебраться через стену. Но сейчас единственной преградой, отделяющей Акхорума и его воинов от шатров лагеря были два опирающихся на копья часовых, что грелись возле жаровни, в котором трепыхалось обезумевшее от порывов ветра пламя костра. Стражники явно больше были заняты разговорами, чем изучением окружающей лагерь снежной пелены.
Наивно было полагать, что клану Лаугар, знаменитому своими разведчиками даже за пределами Великих Равнин, неизвестно о находившейся в ста километрах к северу армии противника. Непримиримые враги, кланы Лаугар и Хелхи, вели изнурительную воину на протяжении последних пяти лет, и давно изучили имеющиеся друг у друга на вооружении тактики. Клан Хелхи предпочитал прямое противостояние на поле боя, в то время, как клан Лаугар чаще действовал из засады, не стремясь ввязываться в открытое сражение. Диверсии, ночные вылазки, нападения на караваны с припасами – так выглядел стиль ведения войны кланом Лаугар, и оттого был так хорош план Акхорума – он шел в разрез с тем, как обычно вел войну его клан, и больше походил на то, как воюет его противник. Такого воины клана Лаугар не ожидали, что объясняло их спокойствие и немного пренебрежительное отношение к обороне – Хелхи никогда не нападали среди ночи, не осуществляли вылазки в стан врага и предпочитали действовать более прямолинейно.
Снег стал падать реже, позволив притаившемуся воину лучше рассмотреть местность. Как он и ожидал, все его люди были на местах. Пятнадцать человек растворились в рельефе местности, спрятавшись за деревьями, редкими кустами или камнями и замерли, словно саблезубый тигр, который уже увидел добычу, но выжидает наиболее удачного момента для атаки. Акхорум не видел лиц воинов, но знал, что все они как один ожидают его приказа – быстрого взмаха руки было бы достаточно для того, чтобы начать безжалостный танец смерти и окрасить ночь в кроваво-красные цвета.
Торопиться он не стал. Дождавшись, пока снег снова повалит непроглядной стеной, Акхорум поудобнее перехватил секиру и, убедившись, что остается невидим для глаз часовых, крадучись направился в их сторону. Насыпь он преодолел быстро, поднявшись на нее по неаккуратно сваленным бревнам, которые клан Лаугар не успел использовать при возведении укреплений. Пригнувшись, воин прошел вдоль недостроенного частокола, заглянул за него, чтобы убедиться, что за деревянной стеной никто не скрывается в засаде, и спустя несколько мгновений возник перед стражниками, появившись из снежной пелены подобно снежному духу. Первый удар он нанес по противнику, стоявшему к нему лицом. Мужчина успел только широко распахнуть глаза, сообразив, что появившаяся из метели фигура вполне реальный человек, а не морок. А потом лезвие топора пробило его шлем и череп, разрубив голову почти до подбородка. Бросив застрявшую в противнике секиру и не дожидаясь даже, пока тот упадет на землю, Акхорум сорвал с пояса маленький топорик и прежде, чем второй часовой успел вытащить меч, нанес быстрый удар сверху внизу, дробя врагу челюсть и сдирая кожу с нижней части головы. Стражник упал на землю, схватившись за лицо, но прежде, чем из горла раненого вырвался крик боли, Акхорум резким ударом топорика перерезал оппоненту шею.