БАТОГОВ
После отъезда Панкратова я позвонил Никанорову, получил от него хорошую взбучку за промедление и приказ немедленно явиться к старшему следователю городской Прокуратуры для «введения в курс дела». Лишний раз мысленно подивившись оперативности и пробивной силе банкиров вообще и Никанорова в частности, я поехал в Прокуратуру.
Приехал я в одиннадцать двадцать. Артемьева не было на месте. «Уехал на труп», как мне пояснили, тут же, впрочем, добавили, что вернется, очевидно, скоро, поскольку убит бомж, скорее всего во время пьянки, на бытовой почве. Ждать тем не менее пришлось около получаса, и я оказался одним из слушателей анонимного «пророка», который вышел в эфир в полдень этого дня. Сначала я не очень вслушивался, полагая, что ведущий радио попросту прикалывается…
Потом, когда речь пошла о «морях крови», изумился…
Я вошел в комнатку к уже знакомому оперу Володе Вахрушеву, тот тоже сидел с открытым ртом, и когда громоподобная речь закончилась, я спросил у Володи, часто ли у них на радио позволяют себе подобные шутки?
Володя покрутил головой и ответил, что скорее всего это разыгрыш какого-нибудь психопата корреспондента. Мы разговорились о превратностях нынешней жизни, легко превращающих нормальных добропорядочных людей в психов, и скоро забыли о передаче, тем более что появился Артемьев, и мне нужно было идти в кабинет.
Артемьев не слишком любезно вручил мне ксерокопию справки об обстоятельствах взрыва багажного вагона поезда № 326 и, сославшись на занятость, просил после ознакомления со справкой зайти к нему, «если появятся вопросы». Я забрал справку и ретировался.
— А вообще, — добавил он, — взрывом с сегодняшнего дня занимается старший следователь из Москвы Сазонов Михаил Логинович.
В номере я засел за справку. Надо отдать должное ее автору, который довольно подробно и пространно описывал и место происшествия, и детали и пересказывал показания случайных свидетелей.
В целом картина выглядела следующим образом: 17 километр находится между двумя будками путевых обходчиков: двадцать седьмой и двадцать восьмой.
Обходчик двадцать седьмой будки заявил, что поезд № 326 прошел по расписанию, он, Соколов Василий Андреевич, встретил и пропустил его как положено, после чего вернулся в домик. Чуть позднее ему показалось, что прогремел раскат грома. Это Василия Андреевича несколько озадачило, поскольку погода была хорошая и отдельные облака грозы не предвещали. Он снова вышел из домика, оглядел небо и посмотрел вслед исчезнувшему вдали поезду. «Мне показалось, что гром был слишком сильным, — рассказывал он следователю. — Звук был такой, будто сразу из нескольких пушек выстрелили». На горизонте Соколов увидел столб дыма. Это его удивило, и он позвонил обходчику двадцать восьмой будки. Тот ответил, что тоже видел вдали дым, слышал отдаленный звук грома или выстрела, но не знает, в чем дело. Поезд № 326 на его территории пока не появлялся. Второй обходчик связался с Межинском, оттуда ответили, что связи с машинистом нет.
На месте взрыва работали пожарники, медики, милиция, прокуратура. Были опрошены и несколько свидетелей, работавших в это время в поле. Они показали, что, услышав шум поезда, автоматически посмотрели на железнодорожную колею, потом увидели, как внезапно из вагона за тепловозом вырвался столб пламени, раздался сильный взрыв, дым поднялся, как они утверждали, метров на десять — пятнадцать вверх. После этого послышался треск дерева, скрежет металла. По словам очевидцев, было отчетливо видно, как задняя часть локомотива подпрыгнула, потом тепловоз развернуло и некоторое время волокло по земле и шпалам, пока он не встал окончательно. Остатки стен багажного вагона горели. Два следующих вагона полезли друг на друга, затем первый из них сошел с рельсов и встал наискосок от колеи, второй, напротив, выбросило на соседний путь. У первого оторвало переднюю стенку и сорвало часть крыши.
Остальные вагоны остались на колее, но третий врезался во второй, а четвертый в третий. Шестой и все остальные пострадали меньше.
Следственная бригада полагала, что источник взрыва находился внутри вагона. Очевидно, взрывное устройство равнялось примерно восьмистам граммам тротила. Судя по характеру взрыва, устройство было приведено в действие часовым механизмом.
Машинист рассказал: «В течение примерно десяти минут скорость у меня была тридцать километров в час. Так положено на этом участке. И хорошо, что скорость была небольшая, потому что иначе все могло кончиться гораздо хуже».
У машиниста была при катастрофе сломана рука. Помощник машиниста пострадал серьезнее. У него были сломаны три ребра, кроме того, у предплечья — рваная рана.
Пассажиров в поезде ехало немного. Вагоны были заполнены на одну треть. Никто из пассажиров, к счастью, не погиб. Всем пострадавшим была оказана экстренная медицинская помощь.
Последствия взрыва в самом багажном вагоне оказались ужасающими. Николаеву оторвало голову. Тело было выброшено взрывной волной под откос.
Семенова разорвало на куски. Части его тела нашли разбросанными по обе стороны дороги. Панкратова придавило обломками в углу вагона. Его вытащили пожарники. Грудная клетка была раздавлена, тело сильно обожжено.
Владимирова нашли примерно в шести метрах от вагона. Он лежал на куске вагонной стенки с пробитой головой. Кроме того, железный прут с зарешеченного окна словно копье вонзился ему в спину. Врач «скорой помощи», приехавшей на место через полчаса после катастрофы, считал чудом, что Владимиров остался жив. Когда его укладывали в машину, врач сказал: «Не удивлюсь, если он не доживет до больницы».
Но Владимиров не умер. В больнице установили диагноз: травма мозга, ранение позвоночника. В ту же ночь местный хирург провел успешную операцию, и появилась надежда, что Олег останется в живых.
Оружие охранников было обнаружено и по номерам идентифицировано. Автомат Николаева, сильно искореженный, нашли неподалеку от его обезглавленного тела. Кобура пистолета осталась на обгорелом ремне и местами буквально приварилась к телу. И автоматом, и пистолетом владелец явно не пользовался.
Ствол автомата Семенова был оторван от ложа, патроны в рожке и в обойме пистолета от высокой температуры взорвались. Экспресс-анализ остатков автомата и пистолета показывал, что ими также не пользовались.
Оружие Панкратова лежало неподалеку от третьего вагона, отброшенное взрывной волной вместе с обрывком окровавленного комбинезона. И рожок, и обойма были полны патронов.
Автомат Владимирова застрял в обломках вагона. В этом месте на стене висел огнетушитель, который повредило от взрыва, и на автомат вылилась часть жидкости из него. Это сохранило рожок от взрыва патронов. Пистолет был при Олеге, лишь кобура лопнула в двух местах.
Судя по состоянию оружия, в багажном вагоне по пути следования царили покой и порядок.
Кроме того, в траве неподалеку от насыпи была обнаружена обгорелая пачка стодолларовых купюр.
Больше ничего существенного я в справке не обнаружил. Говорилось там еще об остатках портфеля Владимирова, о некоторых технических деталях. Об убийстве девушки Тани я не нашел ни слова и с тоской подумал, что придется снова обращаться к районному милицейскому начальству, а они скорее всего отошлют в Обл. ФСБ… Следственная бригада явно не связывала вместе два эти преступления: взрыв поезда и убийство девушки за десять километров от катастрофы, но мне почему-то хотелось знать о втором преступлении больше. Сегодня ехать куда-либо было поздно. Даже если бригада и работала без выходных и по двадцать четыре часа в сутки, все равно в десять часов вечера не только руководство, но и любой опер, измученный за день, пошлет меня куда подальше и будет прав.
Я решил спуститься в буфет поужинать и пройтись по ночному Межинску, так сказать, «почувствовать атмосферу».
Прогуляться мне, однако, не удалось. То есть на улицах ночного города я оказался уже буквально через пятнадцать минут, но ни о каком интуитивном осознании «атмосферы города» думать уже не приходилось. Едва я успел заказать сосиски, сметану и кофе, едва уселся за столик, чтобы вдумчиво проглотить пищу, как из репродуктора на стене прозвучали позывные местного радио и диктор, предупредив нас о начале передач городских новостей, сказал: «Только что мы получили сообщение о покушении на Аркадия Васильевича Винникова, известного главу Межинского эзотерического общества и директора Дома Семи Духов, где собирались члены городской эзотерической общины. Машина марки „БМВ“, в которой находился Винников вместе с тремя друзьями, была обстреляна из автомата на пересечении улиц Гражданской и Прилежаева. Наш корреспондент сообщил по телефону с места преступления, что после первых выстрелов автомобиль потерял управление и врезался в стену дома № 24/17. Из стоявшей неподалеку вишневой „девятки“ выскочили двое мужчин в масках, подбежали к „БМВ“ и в упор расстреляли находившихся в машине пассажиров, после этого снова сели в припаркованный автомобиль и скрылись. Врач прибывшей на место покушения „скорой помощи“ констатировал смерть всех четырех пассажиров. Старший следователь Горпрокуратуры Артемьев комментировать преступление отказался».