Завершив заклинание, Мдзгрвеш издал тонкий воющий звук и поднял нож над головой. Тот взмыл в воздух, узор на нём засветился красным... и нож со свистом улетел вдаль.
А следом за ним двинулась и песчаная буря. Громадный пыльный кокон, окружающий Шахшанор, медленно разомкнулся, свернулся тугой воронкой и понёсся туда, откуда пришёл.
Креол и Шамшуддин смотрели со стены на песчаную бурю, пока та не скрылась за горизонтом. Мдзгрвеш тоже смотрел, явно гордясь своим успехом.
— Надеюсь, вы довольны моими стараниями? — поинтересовался демон.
— Проваливай, а то вдруг ещё дедушка вернётся...— проворчал Креол, глядя в другую сторону.
Он уже начал жалеть, что освободил Мдзгрвеша. Песчаная буря исчезла, словно её и не было. Теперь Креолу стало казаться, что они сам без труда бы с ней справился — надо было просто немного постараться.
— Хорошо, хорошо, я ухожу,— ухмыльнулся эг-мумия, поднимая руки над головой.— Может, однажды ещё встретимся, детёныш.
Бескожий демон задрожал всем телом, его прозрачный балахон заколыхался, словно на ветру, ладони медленно сомкнулись... и он исчез. Только тихий хлопок возвестил о его уходе.
— Убрался в Лэнг,— мрачно произнёс Креол.
— Да уж...— задумчиво кивнул Шамшуддин.— Интересно, как там сейчас Мешен'Руж-ах...
— Надеюсь, ему сейчас плохо,— растянул губы в улыбке
Креол.— Очень надеюсь.
— Хорошо, что этот демон сдержал слово. Мы здорово
рисковали, брат.
— Да... Но слово он сдержал... Похоже, Лэнгу можно доверять...
— Не говори так, брат,— забеспокоился Шамшуддин.— Ты знаешь, что происходит с теми, кто доверяет Лэнгу.
— Отстань, сам знаю...
Шамшуддин несколько секунд подождал, а потом медленно кивнул и пошёл успокоить рабов. Прогулявшийся по Шахшанору демон их сильно всполошил.
Креол посмотрел ему вслед и задумчиво произнёс:
— Но слово он всё-таки сдержал...
На следующее утро в Шахшанор явился ужасно разгневанный жрец. Лысый, безбородый, безбровый — так в Шумере ходят только жрецы и рабы-евнухи. Никакой одежды — только длинный кусок ткани, обернутый вокруг тела по спирали. На груди ожерелье из крупного жемчуга.
— Услышьте! — воскликнул жрец вместо приветствия.— Я пришёл донести до вас гнев Господина, Чьи Слова Неизменны!
— Энлиля, что ли? — пробурчал Креол, протирая глаза. Его подняли прямо с постели.— И чего ему надо?
— Проявляй уважение, когда говоришь о боге, дерзкий отрок! — злобно прошипел жрец.— Или желаешь познать гнев Владыки, Определяющего Судьбы?!
— Мир тебе, божий служитель,— низко поклонился ему Шамшуддин.— Не желаешь ли ты разделить с нами трапезу и поведать, что тебя беспокоит?
— Желаю,— одобрительно кивнул жрец.— Что у нас на завтрак?
Креол пихнул Шамшуддина в бок. Вот ещё не хватало — приглашать к столу первого встречного! Тем более жреца. Всем известно, сколько эти обжоры лопают.
Но было уже поздно. Не проявляя и тени смущения, жрец Энлиля умял целую свиную шею, огромную рыбину, большую миску бобов, корытце ячменной каши, щедро приправленной горчицей и кунжутом, и в один присест выхлебал пива больше, чем Креол и Шамшуддин — за три дня.
— Эмм...— сыто рыгнул жрец, ковыряя в зубах щепочкой.— Ымм... Нам ещё что-нибудь подадут?
— На кухне ничего не осталось,— буркнул Креол.— Ты всё сожрал.
— Ну что ж, служителю Владыки не пристало сетовать на недостаток пропитания,— склонил голову жрец.— Еды было мало, она была плохой, но большего я, ничтожный, видно, не заслужил.
— Ты даже и этого не заслужил, лысый урод. Говори, зачем явился в такую рань, и проваливай. Я спать хочу.
Шамшуддин пихнул побратима в бок, но размякший от съеденного жрец лишь блаженно улыбнулся.
— Я к вам почему зашёл-то, отроки...— задумчиво повертел пальцами в воздухе он.— Зашёл я, значит, чтобы...
— Чтобы всё сожрать,— угрюмо закончил Креол.
— Не жадничай, отрок! — нахмурился жрец.— Боги велят нам делиться с голодающим хлебом и водой своими!