— Я это сделаю потому, что ты неадекватен, Хуан! — закричала она, доводя этим себя до кондиции. — А нам нужен командир! ОЧЕНЬ нужен! И нужен СРОЧНО! Думаю, ты извинишь меня позже, когда поймёшь. Девочки?
Двое гномиков схватили мою тушку. Я не сопротивлялся — я тоже хотел эту боль. Несмотря на рёбра, несмотря на всё. Потому, что она — способ на время убежать от другой боли, от которой вряд ли когда-то получится избавиться.
Удар. По лицу. Могла и челюсть свернуть — перчатки сняла, но локтевые и плечевые сервы работают. Поняла ошибку, следующий удар сделала слабее, нежно махнув рукой, но мне и этого хватит.
Затем переключила целеуказатель на живот и принялась молотить по дыхалке. И снова по лицу. Кажется, из носа потекла кровь. Я висел на руках у девчонок и по-прежнему не пытался сопротивляться.
— Мать твою, Чико! — не выдержала она. — Ты соображаешь, что делаешь?
— С-сообр…рр…жаю, — выдавил я, сплюнув кровь. Губа разбита, ну да ладно, жить буду.
— Ни хрена ты не соображаешь! — ярилась она. — Ты думаешь нам легко?
Я философски пожал плечами.
— Да нам тяжелее, чем тебе, мать твою за ногу! — кричала она. Если б не машины, даже не знаю, где бы её услышали. — Они — наша семья! И были ею уже много лет!
— Мы тут с ЧЕТЫРНАДЦАТИ, сволочь ты эдакая! — сверкнула она глазами, но на сей раз совершенно искренне. — А кто-то с тринадцати! И всё это время корпус — наша единственная семья! Что должны чувствовать мы?
— Я не хочу, чтобы кто-то погиб ещё… — всё-таки выдавил я. Ответом мне стал новый удар в лицо.
— Ни хрена ты не понимаешь, Чико! Вообще ни хрена!
Ещё удар.
— Мы пошли за тобой! ЗА ТОБОЙ, мать твою! Пошли на это грёбанное дело! Знаешь почему? — Удар. — Думаешь ради девочки? Ради твоего ребёнка?
И снова удар, я чуть не взвыл.
— Хрен тебе! — продолжала она, словно не замечая моей боли. — Мы пошли потому, что каждая из нас могла быть на том месте в той оранжерее! Каждая! Да, мы стали грёбанными ангелами, мы можем десятерых уложить и выжить, но если бы НЕ СТАЛИ ими, для нас всё могло быть точно так же! Только ещё плачевнее — никакой департамент нас бы не вытащил! Нужны мы им!
Это не ТЫ, — удар под дых, — воспользовался нами, сукин ты сын! — Это МЫ! — в челюсть. Со злости — я взвыл. — МЫ воспользовались грёбанным тобой! — Снова удар. Я не сдержал стон. Марта же… Лицо её перекосило, передо мной ярился настоящий демон. — Да, они погибли, мать твою так и разэдак! Но ты, сучий выродок, хочешь сделать так, чтобы они погибли напрасно? — И очередной удар, самый сильный. Меня скрючило, и она поняла, что перегнула палку.
Подождала, пока приду в себя. Нависла сверху. Произнесла, выдавив презрительную усмешку:
— Значит так, Чико. Приходи в себя. Вставь мозги в то место, в котором они должны находиться и начинай ими работать. Нам нужен командир. Девочкам нужен командир. Ветеранам нужен командир. Всем нужен. Потому что мы хотим закончить начатое, мать твою! Всё понял? — Следующий удар пришёлся по скуле, но слабый, для вида.
Гномики по её знаку меня бросили, я свалился на бетон. Из носа хлестала кровь, всё лицо было в крови, а сверху красной жижи по нему стекали слёзы. Текли и не могли остановиться.
— Ты — «Чико», птенец, — продолжала она. — Вот только времени на то, чтоб стать взрослым у тебя нет. Вставай, садись в машину и поехали, и чтобы я больше не слышала нытья! Лучше я тебя прямо щас пристрелю, и скажу, что так было, чем буду смотреть в глаза остальным и краснеть, что когда-то спала с трусом!
— Я не трус!… — Я начал подниматься. Тело ныло, было одной сплошной зоной боли, но плевать. Руки дрожали… Но я хотел говорить, я хотел выплеснуть то, что творилось на душе. — Я не трус, Марта! Просто я…
— Просто что?
— Дура! Если бы я сделал всё НЕ ТАК, по-другому, они были бы живы! Все они! А виновные твари — мертвы! Безо всяких грёбанных потерь!
Я виноват, что замахнулся на такое, что не потяну! Не подумал, что не осилю! Не мог остановиться в своём планировании! Для меня вы, все вы — были винтиками! Юнитами из сетевой игры, которую прокручивал в воображении! Я не понимал, что реснуться невозможно, можешь ты это понять своим скудным умишкой?
— Они погибли не из-за того, что сдали нервы у того безопасника, — продолжил я спокойнее, ибо понял, наконец, что чувствую. — Они погибли потому, что я отнёсся к ним, как… К не-людям! Понимаешь? Андроидам!