Тася строго запретила себе смеяться. Впервые за много месяцев ей стало весело.
– Это нетрудно. Скорее напоминает какую-то игру. Я думаю, ты этому научишься.
– Я не могу ничему научиться, если не понимаю причину, по которой делают так или иначе. Что за разница, какой вилкой я пользовалась, если я наелась?
– Тебе нужно теоретическое обоснование или практическое?
– И то и другое.
– Тогда начнем с теории. Большинство считает, что, если,не придерживаться свода правил поведения, этикета, цивилизация рухнет. Сначала забудутся манеры, потом мораль, а затем погибнем мы все. Это случилось с Древним Римом – упадок и распад империи. Но для тебя, наверное, важнее, что происходит практически. Представь себе, что ты, выйдя в свет, допустишь какую-то оплошность. Тогда не только ты сама почувствуешь себя неловко и поставишь в неловкое положение своего отца, но тебе потом будет очень трудно завоевать внимание достойного молодого человека.
– О! – Эмма уставилась на нее со всевозрастающим интересом. – А Древний Рим и правда пришел к полному упадку? Я думала, что римляне только воевали и строили дороги.
И еще говорили длинные речи о своих правителях.
– К ужасному упадку, – уверила ее Тася. – Мы завтра почитаем о них, если ты захочешь.
– Ладно. – Эмма блеснула ослепительной улыбкой. – Пойдемте на кухню. Я хочу, чтобы вы познакомились с миссис Планкет, нашей кухаркой. Я люблю ее больше всех в доме. После папы.
Они миновали узкую кладовку с полками, заставленными разными продуктами, перешли через пекарню с мраморным расстоечным столом и всевозможными скалками на стенах. Взяв Тасю за руку, Эмма потащила ее мимо посудомоек, с любопытством разглядывавших ее, и на ходу объявила:
– Это моя новая гувернантка, мисс Биллингз.
Кухня была огромной и вмещала множество слуг, парящих, жарящих, режущих… Посередине кухни стоял длинный деревянный стол, на стенах висели кастрюли, котелки, сковородки и медные формы, в которых готовили печеные и заливные блюда. Стоявшая у стола полная женщина орудовала большим ножом, показывая помощнице, как надо шинковать морковку.
– Смотри, чтобы ломтики были не слишком толстыми… – Она замолчала и широко улыбнулась, завидев Эмму:
– А-а, вот и моя Эмма пожаловала и привела с собой подружку.
– Миссис Планкет, это мисс Биллингз. – Эмма поставила ногу на табуретку. – Она моя новая гувернантка.
– Это надо же! – воскликнула кухарка. – Что ж, уже давно пора было появиться здесь новому личику, да еще такому хорошенькому. Но вы на нее поглядите: она же не толще ручки от метлы. – Протянув руку к блюду, она сняла с него салфетку. На блюде оказались пирожки. – Попробуй-ка, козочка, вот этот, с яблоками, и скажи, не слишком ли толстая у них корочка.
Глядя на нее, Тася поняла, почему Эмма так ее любила.
У миссис Планкет были веселые карие глаза, щеки как румяные яблочки, а вся она буквально излучала материнское тепло.
– Попробуй, – ободряла ее кухарка, и Тася потянулась за пирожком…
Эмма, последовав ее примеру, выбрала себе самый большой пирожок. Откусив хороший кусок, она с набитым ртом пробурчала:
– Великолепно. – И усмехнулась в ответ на укоризненный взгляд Таси:
– Знаю, знаю, разговаривать с полным ртом неприлично. Но я умею делать это так, что никто ничего не поймет. – Она передвинула пищу за щеку. – Видите?
Тася уже хотела было объяснить, почему это все равно неприлично, но заметила, что Эмма подмигнула миссис Планкет, и при всем старании не удержалась от смеха.
– Эмма, боюсь, что на каком-нибудь важном обеде случится так, что ты выплюнешь крошки на гостя.
Улыбка Эммы расползлась до ушей.
– То, что надо! Я заплюю едой леди Харкорт, когда она в следующий раз приедет в гости. Может, тогда мы наконец-то избавимся от нее навсегда. Представляете, какое лицо будет у папы? – И, видя Тасино недоумение, объяснила:
– Леди Харкорт – одна из тех женщин, которые хотят выйти замуж за папу.
– Одна из тех? – переспросила Тася. – И сколько же их?
– О, почти все хотят этого. Я не раз подслушивала разговоры некоторых дам. Вы не поверите, если вам рассказать, что они говорят! Правда, я не все понимаю, но…
– Слава Богу за это, – с чувством сказала миссис Планкет. – Ты же знаешь, Эмма, что подслушивать нехорошо.
– Но ведь он мой папа! Я имею право знать, кто старается поймать его в свои сети. А леди Харкорт очень настырная и старается вовсю. Вы и оглянуться не успеете, как они поженятся, а меня отправят в пансион.
Миссис Планкет усмехнулась:
– Если 6 твой отец хотел жениться, он бы давно это сделал. Ему никто не был нужен, кроме твоей мамы, и не думаю, что когда-нибудь понадобится.
Эмма задумалась:
– Жалко, что я так мало помню о том, какая она была.
Мисс Биллингз, хотите посмотреть портрет моей мамы? Он в одной из верхних гостиных. Она любила пить там чай.
– Да, мне бы хотелось увидеть его, – ответила Тася, откусывая следующий "кусок пирожка. Она не чувствовала голода, но заставляла себя есть.
– Вам будет здесь хорошо, – сказала ей кухарка. – Лорд Стоукхерст дает много денег на домашние расходы, так что мы не экономим продукты. Масла берем сколько хочется и каждое воскресенье едим ветчину. И мыла у нас много, и яиц, и хорошие сальные свечи. А когда наезжают гости, их слуги такое рассказывают! Некоторые ни разу в жизни яйца не видели! Ты счастливая, что тебя нанял лорд Стоукхерст. Хотя, думаю, ты и сама об этом догадываешься.
Тася вдруг заметила, что Эмма и миссис Планкет как-то странно на нее смотрят.
– У вас рука дрожит, – без обиняков сказала Эмма. – Вы себя плохо чувствуете, мисс Биллингз?
– Какая ты стала бледненькая! – добавила кухарка, с сочувствием глядя на нее.
Положив свой пирожок на стол, Тася ответила:
– Я и правда немного устала.
– Думаю, что ваша комната уже готова, – сказала Эмма. – Если хотите, я вас сейчас туда отведу. Мы можем продолжить нашу экскурсию завтра.
Кухарка завернула в салфетку ее пирожок и вложила Тасе в руку:
– Возьми его с собой, бедная козочка. Попозже я пришлю тебе поднос с ужином.
– Вы очень добры. – Тася улыбнулась, глядя в сочувствующие карие глаза кухарки. – Спасибо, миссис Планкет.
Кухарка смотрела им вслед, когда молодая женщина и Эмма уходили с кухни. Пока дверь за ними не закрылась, в кухне царило молчание. Затем заговорили все служанки и посудомойки сразу:
– Видели ее глаза? Прямо кошачьи.
– Одна кожа да кости. Платье просто висит на ней.
– А как она разговаривает… Некоторые слова и разобрать трудно.
– А мне хотелось бы говорить, как она, – мечтательно протянула одна. – Так мило звучит.
Миссис Планкет хмыкнула и махнула, чтоб они возвращались к работе.
– Еще будет время посплетничать. Ханна, сначала закончи с морковкой. А ты, Полли, не забывай мешать соус, а то в нем будут одни комки.
Люк с Эммой сидели за покрытым льняной скатертью столом. Пылающий в камине огонь бросал теплые красноватые отблески на фламандские гобелены и резной мрамор стен. Подошедший слуга налил Эмме в стакан воды, а Люку – французского вина. Дворецкий снял крышки с блюд и наполнил тарелки ароматным бульоном с трюфелями.
Люк с улыбкой взглянул на дочь:
– Мне всегда тревожно, Эмма, когда у тебя такой довольный вид. Надеюсь, ты не собираешься мучить новую гувернантку, как предыдущую?
– Вовсе нет. Она гораздо лучше, чем мисс Коли.
– Что ж, – небрежно заметил Люк, – полагаю, что лучше мисс Коли быть нетрудно.
Эмма хихикнула:
– Это верно. Но мисс Биллингз мне нравится.
Брови Люка поползли вверх.
– Тебе она не показалась чересчур серьезной?
– О нет. Я уверена, что при всей своей серьезности ей хотелось смеяться.
Люк представил себе непреклонное лицо мисс Биллингз и пробормотал:
– У меня что-то не сложилось такого впечатления.
– Мисс Биллингз собирается научить меня этикету, приличиям и всему-всему. Она говорит, что мы не всегда будем заниматься в классной наверху. Что я точно так же хорошо все пойму, если мы возьмем книжки и будем читать их под деревом. Завтра мы будем читать про древних римлян, а потом будем разговаривать только по-французски до самого ужина. Я тебя должна предупредить, папа, что, если ты меня спросишь о чем-то после четырех часов, я буду вынуждена ответить на языке, которого ты не понимаешь.