Град тут же прекратился. Теперь девочка стояла под зонтом, но где-то вдалеке, на зеленом солнечном пригорке, и махала оттуда матери.
— Ваша очередь, — сказал ей Жнец.
Женщина не заставила себя упрашивать и без колебаний шагнула под купол, где тоже исчезла.
Жнец сложил свой инструмент по ликвидации бродячих духов, вернулся ко мне и рухнул на сидение напротив. Вид у него был чрезмерно тоскливый и какой-то изможденный, словно он только что похоронил все свои мечты и надежды. Словно для переправы призраков ему потребовалась уйма энергии.
В груди у меня зашевелилось глухое раздражение. Сам же говорил, его последняя миссия — Ошибка Природы, то есть я. Зачем же тогда распыляться? Неужели он настолько сердобольный, что не может пренебречь парочкой неприкаянных привидений?
Моё собственническое, иррациональное "эго" прямо сейчас люто протестовало против подобного расточительства и — подумать только! — претендовало на то, чтобы заполучить смерть в единоличное распоряжение.
Я затолкала недовольство поглубже (фея, ты вообще в своем уме или как?) и оглянулась: не произвело ли изгнание духов нежелательный эффект? Ангел смерти был в сомбреро, но зонтик-то... В какой момент этот статусный аксессуар становится невидимым?
За прилавком, как и предполагалось, никто не носился с горящими глазами, не кричал о сенсации и не умолял вызвать бригаду скорой помощи, чтобы сбить подскочившее давление. Судя по всему, выступление Ангела смерти не предназначалось для заурядной публики. Тётенька на кассе отчаянно зевала. Значит, ничего не заметила. Даже исчезновение Жнеца под шляпой ее не смутило. Морок он на кассиршу, что ли, навёл?..
Ладно, выведаем его служебные тайны как-нибудь потом. Меня интересовало другое.
— Каждый видит под зонтом то, чего хочет больше всего, так? — спросила я.
— Угадала, — устало подтвердил Жнец.
— А что будет, если раскрыть его над живым?
— Никогда не задумывался. Наверное, этого человека начнут преследовать смертельные опасности.
— Раскрыл бы надо мной. Одной головной болью стало бы меньше.
— Твои смертельные опасности и так преследуют тебя на каждом шагу. И я — главная из них, — усмехнулся Жнец. Его неожиданно широкая улыбка как-то не вязалась с этим мрачным утверждением. Я всего на пару секунд окунулась в его лучезарный, глубокий взгляд, напитанный сиянием звезд. Вздрогнула и отвернулась.
— А ведь ты можешь отправиться вслед за ними, — с ленцой предложил он. — Просто назови свое имя — и твои неприятности закончатся навсегда. Хороший подарок, не считаешь?
Я фыркнула.
— Напрасно ты сопротивляешься, — гнул свою линию тот. — Недалёк день, когда я выйду из себя. И тогда тебе не скрыться. Ты не сможешь противиться той силе, которая меня наполнит. И исход твоей души будет очень мучительным. Как бы тебе не пожалеть...
— Что за день такой особенный?
— Раз в одиннадцать лет, — серьезно поведал Жнец, — Марс возвращается по орбите на изначальную точку, завершая цикл вращения вокруг Солнца. И я обретаю невиданную мощь. Можешь звать это трансформацией, перерождением, форматированием. Да как угодно. Все долги, все незавершенные дела смерти приходят в этот день к своему логическому концу.
— Тогда просто скажи точное время, чтобы я могла спрятаться в надежном месте.
— Нет такого места, — печально вздохнул Жнец, подперев подбородок ладонью. — Да и не знаю я, когда именно это произойдет. Трансформация непредсказуема. Пойми же, я о тебе забочусь.
"Ага, заботится, как же. Гад, подлец, скотина паршивая, — заворочался у меня в подкорке Кровавый Барон. — Терпеть его ненавижу. Давай плеснём водичкой в эту приторную физиономию. А лучше не водичкой. Где там сорокаградусный спирт выдают? Брызнуть и поджечь".
Я зажмурилась, прогоняя навязчивое желание. Да, как есть, обострение у Барона. Нелегальный жилец, когда ты уже съедешь из моей головы? Напрасно я с тобой церемонюсь. Вот вызову экзорциста — будешь знать.
— Мне пора. Дела, — заторопился вдруг Ангел смерти. Он вскочил со стула, как ошпаренный. Повесил рукоять зонта себе на предплечье и ошеломленно прошел сквозь стену кондитерской всего в метре от двери.