Ни на один вопрос ответа не находилось.
А реальность была неумолима. Шаг за шагом она доказывала мне, что Ангел смерти прав, что мы с Ноккави каким-то образом растянули каждую нашу совместную ночь лет эдак на десять.
Я шла – и город хвастливо подсовывал мне всё новые и новые достижения прогресса, щеголяя тонкой эстетикой света и тени. Судя по всему, Ангел смерти был впечатлен переменами не меньше меня. Всю его притворную невозмутимость как ветром сдуло. Он потрясенно разевал рот на футуристические торговые комплексы, пялился на внушительные здания администрации и задирал голову к башням, высеченным из белого камня.
Интересно, как там моя кофейня поживает?
Заведение «Летучая Мышь» за полвека ничуть не изменилось. Разве что стояло теперь зажатое между высокомерными стеклянными высотками. Одна из них – банк, другая – под офисы.
Из стрельчатых окон всё так же струился ядовито-зеленый свет, темная кирпичная кладка даже не думала рассыпаться. Кофейню по-прежнему видел лишь тот, кто был приглашён.
Я увидела ее, потому что когда-то была ее хозяйкой. Пустит ли она меня, предательницу? Примет ли?
Нам со Жнецом удалось открыть дверь и переступить порог. Уже достижение.
– Сдохнуть можно! – высказалась пожилая дамочка в толстых очках, едва мы очутились в поле ее зрения. – Впервые за столько лет сюда кто-то заглянул!
– Э-э-э… А вы кто будете? – оторопела я.
В дамочке (а лучше сказать, старушке) прослеживались смутно знакомые черты. Словно близкого человека время поместило на холст, подтерло, дорисовало, попыталось исправить содеянное, отчаялось и выпустило обратно в мир, вооружившись лозунгом: и так сойдет.
Руины прошлого – вот, чем была эта старушка.
Она скривилась, будто вот-вот заплачет. Ее смятое, искаженное временем лицо озарилось узнаванием. И она ринулась ко мне, распростерши сухие жилистые руки.
– Айю-у-у-у! – возопила она.
Я была бы безумно благодарна ей, если б она кричала что-нибудь другое. Что-нибудь не столь похожее на мое имя. Ох, пусть Жнец решит, что это у нее междометия такие своеобразные.
Итак, старушка неслась на меня. Седые космы смешно подпрыгивали. Пол содрогался под натиском веса. Округлости колыхались. И в один прекрасный миг до меня дошло: несётся-то не кто иной, как изрядно постаревшая, утратившая всякую надежду Сафун Тай Де.
Как она была без меня? Как проводила свою жизнь? Неужели в одиночестве и тоске? Передо мной, как постранично нарисованный комикс, пронеслась череда кадров, сгенерированных богатым воображением. Вот подруга чинит свой драндулет в моей комнате. Вот ругается с Арчи, который зовет ее под венец: «Какая свадьба? Ты сдурел? Я обязана дождаться Айю!». Вот попивает чай во мраке и тишине кофейни. И так текут год за годом, безрадостные, унылые…
Сафун Тай Де меня практически задушила.
– Где ты была? Почему на звонки не отвечала? Почему совсем не изменилась? И спутник твой… Ай, да ладно. Мы тут с тетушкой Мирой решили, что ты умерла. Траур у нас был. Родители твои от потрясения даже разболелись. Теперь уже здоровы, не принимай близко к сердцу. Но ты-то… Что с тобой произошло?
Я держалась мужественно, как шпионка на допросе. Не раскололась, ни словом не обмолвилась о том, в какой пикантный переплет угодила.
А подруга никак не унималась, сыпала вопросами, разглядывала меня со всех ракурсов, подозрительно косилась на Жнеца.
Мне было больно видеть ее такой. Она постарела и наверняка скоро уйдет из этого мира. Становилось дико от мысли, что все эти пятьдесят лет она ждала меня и управляла кофейней, наплевав на собственное счастье.
– А ты замуж…
– Мы с Арчи обвенчались. У нас двое замечательных детишек. Вымахали будь здоров! – рассмеялась она. – Так что не волнуйся, свою жизнь я из-за тебя не угробила. Тётушка Мира так вообще цветет и пахнет. Не говоря уже о твоих родителях. Эльф и фея – что с ними может статься!
Да, родня моя сплошь долгожители. Жаловаться не на что. И всё же… Всё же совсем немногие понимали меня и находились рядом. Жуть брала от осознания, что единственным, кто постоянно следовал за мной во всех перипетиях, был Ангел смерти.