– Берегись, обстрел!
Еще несколько шишек при абсолютном безветрии слетело с веток и прицельно нырнуло в снег там, где только что стояла беспечная Ошибка Природы.
– Давай за мной, – содрогнувшись, сказала я и пошла по заснеженному серпантину, прижимаясь к выступам с выпирающими корнями.
Сколько нам придется плутать, прежде чем мы закоченеем? Ах, да, поправочка: закоченею только я. Жнецу ведь ни жара, ни мороз не помеха. Он хоть сейчас может обратиться черным вонючим дымом и унестись вдаль с дикими завываниями. Вопрос: почему он всё еще со мной?
Испорченная фея скверный союзник, когда дело касается походов по мореновым лесам в набирающий обороты снегопад. Брось меня, Жнец, оставь тут и иди один. Тогда, быть может, хоть одного из нас не засыплет этой проклятой пургой.
Метель разбушевалась всерьез. Она застилала обзор сплошным белым занавесом, и приходилось двигаться чуть ли не наугад. Я поскальзывалась и падала, спотыкалась и – да ёлки ж зеленые! – снова падала, а Жнец, как преданный телохранитель, терпеливо поднимал меня раз за разом, отряхивал от снега и ворчал, что хорошо бы нам быстрее отыскать дом Ноккави, потому что иначе Ошибка Природы отдаст концы, а ему, Жнецу, этого очень бы не хотелось.
В гуще метели мне чудилась Сафун Тай Де. Она была рыжей и дерзкой, она показывала язык, дразнила, кричала, что за ней не угонишься – и пропадала за снежной пеленой, убегая по вертлявой тропе куда-то наверх.
Меня брала злость, я начинала взбираться туда же, хватаясь за ветви, цедя проклятия и обливаясь потом. Жнец подталкивал меня в спину, называл сумасшедшей и говорил, что никуда мы так не придем.
Но мы всё же пришли. Правда, не к дому лесного духа – к его заповедной роще.
Полупрозрачные сгустки-призраки, они же будущие хранители Рощ Эквилири, парили в воздухе среди чистейшего, теплейшего, восхитительно сочного лета. Белели стволы берёз. Журчал… постойте-ка: ручей? Точно помню: прежде его здесь не было.
Жнец ступил в эту обитель тепла и света, преисполненный откровенного скепсиса.
– Спорим на что угодно, мы внутри оптической иллюзии. Твой лесной дух нас дурит.
– Ладно, давай поспорим, но не сейчас. Побудь в иллюзии, а я сбегаю кое-куда, – попросила я, пока мое нутро било в праздничные колокола: «Ноккави близко, до Ноккави рукой подать. Иди вниз по ручью, иди-иди, не заблудишься».
Березы шептались на легком ветерке – как будто восторженно, но в то же время настороженно. Восторгались они, само собой, лесным духом, потому что он красив, умён, до безобразия харизматичен и способен свести с ума даже бесчувственную деревяшку. А настороженно, надо думать, из-за меня. Припёрлась, понимаешь, в святилище какая-то невежественная фея. Топчет травку своими грязными ботами. Ату ее! Пусть проваливает!
Благо, шишек у берез не было и швыряться в меня им было нечем. Так что я в целости и сохранности добралась до устья и обнаружила, что стою у невероятно синего прозрачного озера, блестящего на солнце не хуже драгоценного камня.
На противоположном берегу, в щебете птиц, в причудливой мозаике тени и света, медитировал Ноккави. Солнечный луч целенаправленно высвечивал его взъерошенную макушку, словно чтобы показать: дух слегка не в себе, дух нуждается в отдыхе, не кантовать.
Судя по тому, как бурно вздымалась его грудная клетка, к медитации он приступил совсем недавно. Я решила, что не буду его отвлекать и тихонько полюбуюсь природой.
Не тут-то было. Природа, негодяйка, подложила мне свинью. Не успела я пройти и двух шагов, как поскользнулась на прибрежном плоском валуне и прямо в пальто с визгом плюхнулась в воду.
Ну что поделать? День у меня сегодня такой, богатый на падения. Если бы события разворачивались в зимнем лесу, Жнец, несомненно, подоспел бы мне на помощь. Но на сей раз я свалилась в летней роще, мой телохранитель был далеко, а намокшее пальто моментально приобрело тяжесть стопудовой гири и потащило меня ко дну.
Я глотнула воздуха, и тусклая озерная гладь сомкнулась над моей головой.
Я глотнула воды. Солёная? Может, она еще и ядовитая, с побочным эффектом в виде галлюцинаций? Иначе откуда в озере спруты? Вон они, внизу, тянут ко мне свои багровые щупальца… Мама дорогая! Кто-нибудь, спасите!