Близился конец октября. Парк тонул в тумане, как жареная говядина в белом соусе. Такое себе сравнение, согласна. Но во рту у меня со вчерашнего вечера не было ни крошки, и дико хотелось есть.
Парк был виден из кофейни. Старые клёны, дорожки, посыпанные щебнем и песком. Фонтаны и детские площадки. Но стоило свернуть с аллеи на неприметную тропку, и тебя уносило в какую-то параллельную вселенную. Непролазная чаща, бурелом, овраги, обрывы. И кучи опавших листьев. В общем, безлюдный девственный лес во всей красе.
Он не был отмечен ни на одной из карт. Сюда определенно не ступала нога человека.
Прежде мне случалось путешествовать, переезжать с места на место, спасаясь бегством от ударов судьбы. Где бы ни находилось моё новое пристанище, рядом всегда рос лес.
Я смотрела на верхушки сосен и елей, и в такие минуты казалось, что где-то там, в глуши, меня ждёт он. Невероятно сильный, до боли красивый, до трепетной дрожи могущественный и неуязвимый. А главное, любящий не за что-то, а просто так. И даже вопреки. Чудилось, будто он ожидает меня в своем надёжном доме и готовит нежность на медленном огне своего сердца, чтобы, когда я наконец приду, встретить меня по-королевски, а потом пленить — деликатно, шаг за шагом: теплотой, лаской, заботой. Исподволь искореняя всякую мысль о побеге.
Лес был для меня чем-то большим, чем просто лес. В нём росли и укреплялись мои заветные мечты. Там же пускались в рост иллюзии, от которых не было нужды избавляться.
Я любила медленно гулять по лесу со стаканчиком капучино, полной грудью вдыхая попеременно кофейный аромат и запахи прелой листвы. Было в этом что-то мистическое, таинственное, сродни священнодейству. Всякий раз, прогуливаясь с кофе среди деревьев, я нащупывала ногами опору, прорастала в этот мир, заразившись древесной тягой к жизни. И заново обретала себя.
Тогда я еще не знала, что меня преследует один и тот же зачарованный лес. Что он ведёт наблюдения за сверхъестественной личностью (то есть, мной) в естественной среде обитания и делает выводы (думаю, в основном, неутешительные).
Меня патологически тянуло к деревьям. Мама сказала, это потому, что в моем рождении ключевую роль сыграло именно дерево, послужив контейнером, приёмником (короче говоря, что-то в таком духе). А папа заявил, что если бы мама выносила и родила меня по-человечески, то меня бы тянуло не к деревьям, а к людям. В ответ мама пожелала ему самому выносить и родить, после чего зловеще расхохоталась, обратилась летучей мышью и вылетела в окно. Конфликт был исчерпан.
Да, моя вторая ипостась — наследственное. Гены пальцем не заткнёшь.
Но мало мне превращений по ночам, так еще этот голос в голове... Мама утверждает, что разговаривать с собой нормально и даже полезно для здоровья в век стремительно развивающихся технологий и зашкаливающего стресса. Я бы с ней поспорила. Когда внутренний голос заглушает речь покупателей в кофейне, когда ты отвлекаешься на болтовню с голосом в ответственный момент (на экзамене, в банке, у стоматолога) и по привычке отвечаешь вслух, это, знаете ли, здорово мешает жить.
Я еще не успела выйти из парка, как голос подал сигнал об опасности.
"За тобой увязался какой-то подозрительный тип, — приглушенно и мягко уведомили меня, щекоча незримым кончиком пера изнанку черепной коробки. — Применишь иглы или ноги? Ты хорошо бегаешь".
Убегать? Больше ни за что.
Я слишком долго убегала. Родители прятали меня от смерти с самого детства. Видимо, они тоже были в курсе, что их дитя ошибка. Но они безумно любили друг друга и свою "ошибку" в том числе, поэтому не собирались сдаваться. В школу поднебесья (специализированную, для фей) меня не приняли еще в ту славную пору, когда я могла взлететь посредством своих чудесных радужных крылышек.
"Ты скоро умрёшь, незачем занимать чужое место", — прямым текстом сообщила мне приёмная комиссия. И изгнала из поднебесья бесцеремонным пинком.
Пришлось перебиваться в средних мирах. Я переводилась из школы в школу примерно раз в полгода. Мама с папой договаривались с друзьями, слали письма дальним родственникам, чтобы те приютили меня на время учёбы. Так я и скиталась из одного дома в другой, пока надо мной не сжалилась некая Мира, создательница карманных миров и светоч прогресса родом из враждебного измерения.