День тянулся за днём – однообразные, штампованные, черно-белые двадцать четыре часа в сутках. Я зависала в ноутбуке, листала интернет-ленты новостей (вирус, везде проклятый вирус), убивала время в соц-сетях и просматривала видео-ролики, не несущие особой смысловой нагрузки.
Томление сердца не утихало.
Тётушка Мира перечисляла деньги мне на карту, чтобы поддерживать меня и кофейню на плаву. Замаскированные доставщики раз в неделю привозили продукты к соседнему дому, а потом звонили мне на сотовый и удивлялись, почему это адреса «Летучей Мыши» на карте нет. Приходилось бегать к машине доставки и расплачиваться за покупки на улице, задубевшими от мороза пальцами.
От Жнеца не было никаких известий.
А однажды я обнаружила зонт. Черный зонт-трость с мягкой ручкой, бережно пристроенный в углу моей спальни (словно он там всегда стоял, а я, разиня такая, только сейчас заметила).
Крюк зонта послушно лег в ладонь, хотя пальцы, по идее, должны были бы пройти сквозь него. Зонт позволил себя поднять – увесистый, зараза. Зонт позволил себя раскрыть.
«Не раскрывай в помещении, – недовольно прогудел Кровавый Барон. – Плохая примета».
Я вышла на крыльцо и развернула купол там. Ураган давно прекратился. Косо падал снег. На голых ветвях лип, впаянных в тротуар вдоль дороги, дрожали сморщенные сухие листья.
Под мигающим фонарем мне примерещилась группа странных людей. Они жались друг к дружке – то ли от страха, то ли чтобы согреться. Они колыхались и просвечивали. Я протерла глаза: призраки? Ох, ну хоть какая-то из моих способностей сохранилась!
Я помахала призракам рукой и улыбнулась. Эй, господа хорошие, уж меня вам бояться точно не стоит!
Те, подрагивая, струйкой потянулись к ступеням «Летучей Мыши». Их жалобные взгляды были прикованы исключительно к зонту. К куполу, откуда на меня по звёздочке, по пылинке медленно осыпалась Вселенная в миниатюре.
Меня объяло холодом: значит, это всё-таки зонт Ангела смерти? Тогда по какому праву я, теоретически смертная, держу его в руках?
Призраки – колышущиеся белёсые ребята с ужасом беспомощности, написанным на лицах, – обступили меня, не смея зайти под зонт. Я вытянула руку с тростью, в ней зажатой: эту инфернальную штуковину следовало держать подальше от себя. И, собравшись с силами, еще раз широченно улыбнулась.
Надо было разрулить ситуацию с наименьшими потерями и попутно не обзавестись какой-нибудь фобией.
Я всякого от себя ожидала, но чтобы тоном ярмарочного зазывалы разразиться криками на пустынной улице… Это, знаете, как-то уж слишком.
– Милости прошу на тот свет! Заходим, не толпимся, заторов не создаём! И нечего трястись! Там вам будет гораздо лучше, чем здесь. Выспитесь, отдохнёте. Ай, да что я несу! Вечно отдыхать будете, гарантию даю!
Удивительно, но призраки моей речью прониклись. Они вроде как даже посветлели, колыхаться меньше стали. Тот из них, что посмелее, первым ступил под купол мини-Вселенной, и почти мгновенно растаял, блаженно улыбаясь в хлынувших невесть откуда лучах.
Остальные привидения оживились и, толкаясь, заторопились под зонт. А я стояла с вытянутой рукой, ощущала, как тревога сжимает нервные окончания, и прислушивалась к шепоту паранойи: фея, ты что, теперь исполняешь обязанности Ангела смерти? А как же, в таком случае, Жнец?
Ау, мироздание, отзовись! Что это всё значит? Что, дрянь садистская, ты себе позволяешь?!
Мироздание вызывающе молчало.
Думаю, я попаду в точку, если скажу, что высшим нравится издеваться над теми, кто рангом пониже: жнецы, лесные духи, феи. И это не говоря уже об обычных людях. Они про нас как будто кино смотрят, ручки потирают и хихикают на самых курьезных моментах. Им весело. А мы… У вас когда-нибудь возникало острое желание переселиться на другую планету? Сбежать, вырваться из того бардака, что устроили высшие?
Подайте мне хотя бы одного из них – в глаза хочу взглянуть, намёк на раскаяние отыскать. Но никто ведь не раскается, верно?
Глава 21. По замыслу высших
Луна безуспешно пыталась укутаться в лоскутья грязных туч, стремительно убегающих на запад. На противоположной стороне улицы мигал фонарь. Я стояла с раскрытым зонтом Жнеца в абсолютном одиночестве, ноги подкашивались, живот сводило спазмами, ощущения рвали реальность в клочья.