— Эй, — сказала я, глядя, как безучастно и печально Жнец расправляется с тортом, купленным на мои деньги. — Зараза бесплотная, ты меня без сладкого оставить решил?
Его рука застыла с ложкой над столом. Никак из астрала вернулся, родненький.
— Зачем тебе вообще есть, пить? Ты же, как бы так помягче выразиться...
— Я завидую людям, — выпалил тот.
— Чего?
— Завидую, — повторил Жнец. И, трогательно изогнув брови домиком, отправил очередную порцию торта в рот. — Видишь ли, Ошибка Природы, мне никогда не узнать, каково это — жить как в последний раз. А они... Самые сознательные из них понимают, что им отведен совсем небольшой срок, и за этот срок они должны найти свой смысл и успеть сделать главное. Люди — поразительно смелые существа. Даже зная, что в конце их ждет смерть, они живут ярко и насыщенно. Им доступен такой обширный спектр эмоций, что меня поневоле берёт досада. Понимаешь, я тоже так хочу.
"С ума сойти, — подумала я. — Жнеца пробило на сентиментальность. Кризис у него, что ли?"
Пока я размышляла над тем, какое место в спектре эмоций, по его мнению, отведено пище и питью (и при чём здесь вообще мой многострадальный торт), этот потусторонний товарищ опустошил коробку, очистил крышку от прилипшего крема, и с чувством выполненного долга откинулся на спинку стула.
Да ну, какой кризис! Вероятно, он откровенничал только затем, чтобы ослабить мою бдительность. Разжалобить, стать ближе... И прихлопнуть меня, как доверчивую дуру, в подходящий момент. Жнец только прикидывался безобидным. Типичный волк в овечьей шкуре. Зазеваешься — и съест тебя со всеми потрохами. Вон как тот торт.
Трагический вид Жнеца пронял кое-кого другого. Официантка клюнула на его смазливую разнесчастную мордашку, спохватилась и, чтобы он не скучал, включила музыку. Правда, вкус у нее был специфический. Из колонок полилось нечто наподобие похоронного марша.
Жнец улыбнулся уголком рта. Оценил, значит.
"Так-так, гляньте-ка, кто пожаловал! — оживился Кровавый Барон у меня в голове. — Сейчас будет жарко".
Я не сразу сообразила, в чем дело. Барон вечно опережал меня на шаг.
Мимо нас к соседнему столику прошли двое. Мать с серым, утомленным лицом и дочь — ей было около восьми.
— Мам, почему тётя на кассе нам не ответила? Я так хотела то пирожное.
Девочка была серьезна не по годам, словно речь шла не о пирожном, а о судьбе мира на ближайшие полвека.
— Наверное, нас не заметили. Так бывает. Посиди тут, Анжелика, а я подойду и куплю.
Ох, хорошие ж вы мои! Тётя на кассе просто не способна видеть призраков, в отличие от всей такой особенной и неповторимой меня.
Жнец как-то резко перестал изображать из себя лирического героя, сдвинул брови к переносице, выпрямился и выудил из воздуха сомбреро, чтобы надеть его и исчезнуть для простых смертных. Затем он поднялся, подцепил зонт и, ловко перекинув его из руки в руку, двинулся к новоприбывшим.
— Оливия и Анжелика Кант, не так ли? Умерли двадцать пятого октября две тысячи первого года в дорожном происшествии.
В этот момент Ангела смерти не портила даже его смехотворная шляпа. Он был таким статным, уверенным, увлеченным. Весь в работе. Пролистав голубой блокнот, он кивнул сам себе и вновь устремил взгляд на призраков.
— Совершенно верно, — помедлив, сказала мать девочки. — А вы кто?
— Я ваш гид, — коротко представился тот. — Переправлю вас на ту сторону, причем бесплатно. Давайте-ка ближе, не стесняйтесь.
Жнец раскрыл зонт, и я не удержалась от восторженного вздоха.
Глава 4. Обреченные
Стандартный зонт призван защищать нас от осадков. Но чтобы осадки шли под зонтом — это что-то новенькое. Стоило куполу распахнуться, как оттуда хлынул ливень из конфет, пирожных и тортов на любой вкус. Черный сатин расцвёл радугой, и на всю эту калорийную вакханалию из радуги пролился свет.
Я протёрла глаза: что еще за портал в иное измерение? Жнец что, решил сменить профессию и заделаться фокусником?
Сладости сыпались из зонта бесконечным потоком, падали на пол и просачивались сквозь плиточное покрытие, подтверждая теорию "что упало, то пропало". Девочка-призрак бросилась к генератору вредных углеводов с ликующим писком и нырнула в иллюзию. Ей на голову шмякнулся голографический торт, она успела сунуть в рот какой-то рогалик с сахарной пудрой. И, обретя долгожданное счастье, вмиг пропала.