— Значит, есть люди, готовые выложить сотни долларов за игрушечного петушка? — изумленно спросила я.
— Некоторые из них с радостью выложат и тысячи долларов, чтобы стать обладателем того, чего ни у кого больше нет. Таттертоны делают свои изделия только в одном экземпляре, и подобная кропотливая работа ценится очень высоко.
Я была напугана, потрясена и заворожена этим открытием. У меня в голове не укладывалось, что на свете существует столько богатых людей, готовых попусту, на мой взгляд, потратить свои деньги. Какая разница, есть у тебя единственный в своем роде лебедь из слоновой кости с рубиновыми глазами или нет? Или какую особую радость может доставить пара петушков, высеченных из полудрагоценного камня? Этих денег хватит, чтобы накормить тысячи голодных ребятишек в Уиллисе. Но богач предпочитает отдать их за уникальный шахматный набор.
Но как я разговариваю с человеком, семья которого эмигрировала из Европы, захватив с собой одно лишь мастерство, и за короткий срок сумела сказочно разбогатеть? Немного растерявшись от обилия впечатлений в этом громадном доме, я решила наконец взять себя в руки и поговорить о чем-то более знакомом.
— Значит, Джиллиан сама нарисовала все это? — спросила я с трепетом в голосе.
— Она выполняла наброски, а завершали работу ее знакомые, молодые живописцы, — ответил Тони. — Но должен отметить, что Джиллиан ежедневно приходила и проверяла, как у них продвигаются дела, а несколько раз я застал и ее с кистью в руке. — В голосе Таттертона появились мечтательные нотки. — Ее длинные волосы ниспадали почти да талии, порой она походила на ребенка, порой — на искушенную жизненным опытом женщину. Она обладала особой красотой, очень редкой, и знала об этом. Джиллиан понимает, чего можно добиться с помощью красоты, а чего нельзя. А я в свои двадцать лет еще не умел скрывать своих чувств.
— И сколько же ей тогда было лет? — с невинным видом поинтересовалась я.
Энтони нервно и коротко рассмеялся:
— Джилл с самого начала сказала, что слишком стара для меня. Но я еще сильнее стал заинтригован, мне нравились женщины старше меня, которые, казалось, могут дать мне больше, чем глуповатые сверстницы. Поэтому я лишь удивился, когда узнал от нее, что ей тридцать, — выглядела она гораздо моложе, — но не потерял интереса к Джиллиан. Мне хотелось снова и снова видеться с ней. Мы полюбили друг друга, хотя она была замужем и имела дочь, твою мать. Замужество, однако, не мешало ей предаваться забавам, на которые у ее супруга вечно не хватало времени.
«Знаменательное совпадение, — подумала я. — Тони на десять лет моложе Джиллиан, и Кэл был на десять лет моложе своей жены, Китти Деннисон».
— Представь себе, каково же было мое удивление, когда через полгода после нашей свадьбы я выяснил однажды, что Джиллиан не тридцать, а сорок лет.
Так значит, он женился на женщине, которая была старше него на двадцать лет?
— И кто это тебе сказал? — спросила я. — Она сама?
— Милая моя девочка, Джилл не любит затрагивать вопрос о чьем-либо возрасте, особенно своем. Мне сообщила эту новость Ли, твоя матушка.
Моя мама предала свою родную мать? Это огорчило меня: возраст — серьезный вопрос для женщины.
— Значит, мама не любила бабушку? — предположила я.
Тони ободряюще похлопал меня по руке и, широко улыбнувшись, увлек за собой в другую комнату, продолжая по пути свой рассказ:
— Конечно же, Ли любила Джиллиан. Но она ненавидела меня, за то что я отнял мать у ее отца. Тем не менее, как обычно и случается с молодыми людьми, она вскоре привыкла к этому дому, привыкла ко мне, и они с Троем стали хорошими друзьями.
Меня больше занимал не его рассказ, а роскошь этого замечательного особняка. Я быстро выяснила, что на первом этаже девять комнат и две ванные. Прислуга обитала во флигеле за кухней. В сумраке шикарной библиотеки хранились тысячи томов в кожаных переплетах. Рядом располагался личный кабинет Тони, который он показал мне мельком.
— Я очень ревностно отношусь к своему кабинету, — пояснил он. — И не позволяю никому входить сюда в мое отсутствие. Служанки почему-то считают своим долгом наводить здесь порядок: они аккуратно складывают в стопку мои записи, ставят раскрытые книги на полки, после чего я уже не могу найти то, что мне нужно. Уйма времени уходит на поиски сделанных заметок и необходимой литературы. Вот почему в отношении кабинета я настоящий тиран!
Я никак не могла представить себе доброго на вид мужчину в роли тирана. Вот мой папаша — тот настоящий тиран! У него рокочущий голос, тяжелые кулаки, вспыльчивый нрав, в общем — настоящий деспот. Но сейчас, когда я вдруг вспомнила о нем, на глазах у меня невольно выступили слезы — мне так нужна была его любовь, но он лишил меня ее… Правда, уделял несколько больше внимания и ласки Тому и Фанни, но я ни разу не видела, чтобы он обнял Кейта или Нашу Джейн.