— Вы очень точно подметили, Татьяна Александровна, о возможной утечке информации из моего окружения к моим недоброжелателям.
Шадов произнес это медленно, тяжело, с перерывами, во время которых сжимал губы в тонкую линию.
— О поездке на природу Наташка трещала и в моем кабинете, и в машине, и по телефонам, и еще в сотне мест, так что прореху здесь определить трудно. Мне, по крайней мере. Но, к сожалению, дело не ограничивается этим. С некоторых пор я явственно ощущаю постоянную утечку информации конфиденциального характера, владея которой можно просто делать деньги. Да и сама история с угрозами в адрес Наташи началась с этого. Признаюсь вам, я не знаю, на кого думать. Некоторые вопросы были известны только самому близкому окружению. Мало того! Благосостояние этих людей напрямую зависит от меня, поэтому предательство с их стороны я просто исключаю. Верите ли, дошел до того, что занялся поисками скрытых микрофонов в кабинете, в машине, в квартире. Поэтому и привез вас сюда — от греха подальше. После случая с вами понял, что терпеть это издевательство дальше возможности нет. Вы беретесь за дело?
— Да, за дело я берусь! — ответила очень определенно. — И внимательно вас слушаю. Продолжайте!
— Тогда с самого начала.
Он закурил и молчал некоторое время, собираясь с мыслями, а я вспомнила результат гадания и подумала о том, что и тяготы по всем этим заморочкам лягут на меня и спросится за них с меня же. Словом, в очередной раз: крутись, Танечка, и не жалуйся на головокружение! Прекрасно!
— «Гражданстрой» — очень солидная фирма, — начал Владимир Степанович, — через нашу бухгалтерию проходят значительные суммы, и сотрудничества с нами добиваются многие строительные организации разного масштаба. Сами мы в процессе строительства не участвуем уже давно и главной задачей перед собой ставим получение заказов на строительство от властей разного уровня и размещение подрядов на него среди строительных фирм и организаций. Подряды бывают лучше, бывают хуже. Бывают подряды золотые. Информация о подрядах не подлежит огласке до поры до времени — это закон, и он всегда строго соблюдался. До последних недель…
Среди строительных организаций существует очень жесткая конкуренция за место под солнцем, и хороший подряд на строительство — основа их процветания. Они кормятся с них и кормят нас — тех, от кого зависят. В период становления этой системы разные структуры, вкладывавшие деньги в строительный бизнес, пытались давить на нас, добиваясь определенных преимуществ, но метод не оправдал себя, и все постепенно пришло к оптимальному варианту.
И вот, представьте себе, сравнительно недавно появляется среди наших испытанных, проверенных делами завсегдатаев некая организация с дурацким названием «Рай» и с ходу претендует на получение нескольких подрядов из категории особо выгодных. Это, извините, наглость! Другие наши строители вместе со своими покровителями попытались было устроить этому «Раю» собачье существование — не вышло, черт! Всем на удивление, орешек оказался не по зубам. Что за боги над этими ангелами — никто выяснять не стал, все смотрели теперь на «Гражданстрой», ждали, что будет. Если «Рай» переупрямит и добьется своего, то другие станут поступать так же. Вы понимаете, где тогда будет наша контора? Мы из диктаторов, благодетелей и судей превратимся в нищих, просящих подаяние. Это развал всей хорошо работающей системы. Это недопустимо!
Так вот, «Рай» взялся за штурм «Гражданстроя» с чрезвычайной энергией. Амбиции его после нескольких мелких неприятностей только возросли, и они взялись за меня лично. Был у меня один заказ. Очень хорош во всех отношениях, но время ему не подошло по ряду причин, и я покуда держал его под сукном. Знали о нем единицы. И что бы вы думали? Представитель «Рая» называет объект, предполагаемый объем работ, сроки, требуемый уровень исполнения и просит его себе! Я и говорить с ним не стал, а выгнал вон! И отсюда начинается какое-то кино дешевое: разбитые стекла в машине, звонки по телефону, угрозы — тоже мне, Сицилия!
Шадов прикурил вторую сигарету, и я заметила, как подрагивают его руки.
— Дошло дело и до Наташи. А когда дошло, объект этот я отдал, пусть раньше времени, но в надежные, а главное, свои руки. Не то чтобы я поверил их угрозам насчет дочери, но опасался, было, да. И вот вам — пожалуйста.
Шадов отшвырнул окурок и повернулся ко мне. Лицо его покраснело, резче обозначились мешки под глазами. Я подумала, что он, наверное, гипертоник, заохает сейчас, возись с ним!
— Вы мне дочь из-под удара выведите, а с этим чертовым «Раем» я и сам управлюсь.
Пока он толковал мне о своих скучных гражданстроевских дрязгах, я пораскинула мозгами и пришла к кое-каким выводам насчет его дочки и ее окружения, но докладывать их ему не собиралась.
— Два совета вы от меня получили, — мне почему-то хотелось похлопать его по плечу, — теперь третий. Наталью надо срочно спрятать на несколько дней, и будет лучше всего, если вы отдадите ее мне. Ваше окружение ненадежно, а так вы и сами не будете знать, где она, до тех пор пока я не разберусь с этой ситуацией.
Он смотрел на меня испытующим взглядом в течение нескольких секунд.
— А вы не из «Рая»? — сморозил наконец.
Я рассмеялась и похлопала его по плечу. Он остолбенел от такой вольности.
— В определенных городских кругах я известна под кличкой Ведьма. Так что райские кущи для меня — поле чуждое.
Тенистая аллея кончилась — уперлась в широкую парковую улицу с аттракционами и ларьками по бокам, оживленными людьми с собаками и детскими колясками. Мы свернули на хорошо пробитую в траве тропинку, шедшую по высокому и крутому берегу одного из прудов. Снизу, с воды, доносились веселые голоса, плеск весел и смех. Народ развлекался.
— У вас не возникало мыслей о самозащите?
Об этом я спросила Владимира Степановича лишь для того, чтобы узнать, сколько глупостей он наворотил или сможет наворотить в ближайшем будущем.
— Представьте, да! — отозвался он оживленно. — Обложить руководство «Рая», оно на виду и доступно, теми же угрозами, что и они меня, и привести их в исполнение вот теперь, то есть когда они примутся за исполнение своих.
Я смотрела на него во все глаза, потому что этот глупый план, судя по всему, осуществлен не был.
— Не настолько я глуп!
Похоже, мы с ним еще и телепатически общаемся!
— Организация с такой наглостью и хваткой появилась не сама по себе. Ее культивируют на нашей благодатной почве и удобрять пытаются. Пытались! — поправился и издал короткий смешок, похожий на злой вскрик. — Ведь я в «райскую» контору сам съездил, незадолго до вчерашнего дня, не пренебрег! Сидит там за пустым столом и чуть ли не в жалком одиночестве… Кто? Фофан! Как это недавно говаривали: фофан, в натуре, тряпичный! С таким не только вести дела, разговаривать долго не хочется! «Где, — спрашиваю, — твои хозяева, директор?» А он и не поймет, что ему делать, то ли сидеть и потеть, то ли стоять навытяжку. «Хозяева, — отвечает, — тут не бывают, тут им делать нечего». Понятно! Не сдержался, попросил передать хозяину мое обещание втоптать его в грязь вместе с этим фофаном. Он и стоял передо мной, и потел, и, извините, вонял мерзостно. Не в ангеле этом, Татьяна Александровна, здесь заморочка и не в фирме, а в тех, кто над ними.
Шадов замолчал. Устал, видно, или пыл растратил. Брел рядом, заложив руки за спину, глазел по сторонам и дышал воздухом. Я дала ему время на отдых. А когда и тропинка эта к концу пошла, и впереди показались парковые ворота, за которыми дожидался нас его «Шевроле», пришпорила новым вопросом.
— Учредителей «Рая» установить не пытались? Для вас это сложностей не представляет.
— Ошибаетесь! — Он рассмеялся, задрав подбородок кверху. — Не вышло! Пытался, но не установил! Нет их! Начинается все с этого петрушки! Нет-нет! — оборвал, почувствовав мой следующий вопрос. — Такие, как он, подпись на документе поставив, адельфан пьют, какие там угрозы могут быть! Или я жизни не знаю!
Сказал он это хорошо. Я сама про себя употребляю иногда эту фразу, и получается очень авторитетно. Как у него сейчас.