Глава 1. Свадьба
Дерево оказалось скользким и чересчур гибким, норовя подкинуть на тонкой ветке и сбросить в лужу под корнями. В лужу не хотелось. Как и смотреть вниз. Пахучая теплая труха сыпалась из-под пальцев на макушку стоящего под деревом напарника: он с шипением отряхивался и снова поднимал глаза под козырьком ладони.
- Слезай уже, Мей! Это не серьезно! – новый дождь из трухи заставил прерваться. – Какой пример новенькому!
Мей наконец добралась до горизонтальной ветки и со вздохом оседлала ее. Еще один пунктик из ее списка. Мечта вблизи оказалась не такой радужной: плечи с непривычки болели, саднила содранная кожа ладоней, и наверх она долезла на чистом упрямстве. И еще на нежелании слышать максово «я же говорил».
- А тебя и не звали! – только бы не показать, как устала. Не показать, что Макс, вечно правильный, застегнутый на все пуговички Макс, был прав, а она – нет. – Новенький почувствует родство душ и умиление от взрослой инфантильной тетеньки на дереве. А то он так на нас смотрит, будто мы его есть собираемся.
Мрачное лицо Макса звало на подвиги, и Мей повисла вниз головой, зацепившись за ветку одними ступнями. Яблоня не прогнулась, но в отместку хлестнула по лицу шершавым листком. Макс внизу засопел еще громче, но ничего не сказал. Видимо, решил, что лучше дать перебеситься. Подобные порывы всегда ставили его в ступор: вот он такого ребячества себе не позволял.
- Представляешь, мы бы увидели за таким Учителя. Я бы точно почувствовала единение.
Зеленый тихий купол отгораживал Мей от всего мира, и можно было забыть и про свадьбу, и про Учителя, и про Марка... забыть бы про все, но нельзя. У таких, как они, слишком хорошая память.
- Помирилась бы ты с ним, - не иначе как в отместку сказал Макс. – У вас свадьба, а вы развели детский сад… - напоролся на ее взгляд и умолк. Неловко пожал плечами и спустил подругу с дерева, одной ладонью запустив аркан. Из них четверых он был не самым сильным, но самым незаметным в работе.
- Тебе говорили, что ты зануда? – с укором глядя на ровную челочку не поднимающего взгляд напарника, спросила Мей, с сожалением оглядываясь на яблоню. – Ты хоть раз делал что-то просто потому, что захотелось?
- Ты и говорила, - рассудительно проговорил он. Теперь, когда она шла рядом, к нему вернулся спокойный тон и манера чуть растягивать слова, будто проговаривая их сначала про себя. – Минуту назад мне очень хотелось тебя оттуда снять. Это считается? А если бы я всегда делал то, что хотел…
Макс замолчал и выразительно посмотрел на нее. Им с Мико до сих пор было неловко стоять между ней и Марком, пусть они не понимали их отношений. Мей грустно улыбнулась и попрощалась с ним у дверей ЗАГСа.
Было раннее июльское утро, обещавшее жаркий день. Еще на крыльце были слышны отголоски эманаций. Мей вошла в пустой темный вестибюль с казенного вида коврами и люстрами. И, не доходя до массивных двустворчатых дверей, развоплотилась.
Марк уже был на месте, непроницаемо глянул на нее из низенького одышливого колобка со сбившимся пятнистым галстуком и отвернулся к своему клиенту. Мей – пухленькая средних лет женщина с пышно взбитыми кудельками седеющих волос – нервно поправила прическу и тоже уставилась на ковровую дорожку, зажав в ладошке надушенный платочек.
Голубоватое дрожащее марево волнения, серо-пыльное плотное ожидание, терпкая нотка горечи от родителей и даже ядовито-розовая зависть со стороны каких-то дальних подруг. Они все видели эманации по-разному, и ее восприятие было так называемое «художественное». По классификации Учителя существовали еще «музыкальное», «портняжное», «гастрономическое» и какие-то совсем уж редкие разновидности.
Ее Источник, ее девочка, слабое и доброе создание с ручками-палочками и беспокойными распахнутыми глазами чуть навыкате, была окутана чистейшим жемчужным сиянием счастья. Мей прикрыла глаза, упиваясь теплом и покоем, накрывшем ее впервые за долгое время. Это было как возвращение домой после долгой трудной поездки, как прикосновение матери, как поцелуй любимого… Мей судорожно вздохнула и оглянулась на Марка. Он тоже чуть прикрыл глаза, и короткие белесые ресницы подрагивали, выделяясь на жирных красных щеках. Представляет ли он то же самое при виде жениха? Его эманации бледнели на фоне невесты, и в отличие от щедрого фонтана ее Источника были плотно закольцованы внутри ауры. Зато их было больше: не чистое легкое счастье, невинное и беспечное, а густое янтарное вино, замешанное на удовлетворении собственника, жарком чувственном дурмане, коротковолновой тревоге и угрюмо-лиловом чувстве ответственности.
Эманации Источника не только еда – когда их так много, они заполняют еще и ауру, замещают собственные эмоции. Марк внезапно вскинул глаза и остро, волнующе взглянул на напарницу. Мей в ответ насмешливо усмехнулась и подмигнула. Они задумали все это очень давно, и нынешняя свадьба была во многом их заслугой, но какая злая ирония!