– Все хорошо, просто мне надо понять, как теперь жить дальше, – ответила она, переведя взгляд на зеркальную гладь озера.
– Расскажи мне о себе, – неожиданно попросил Йен.
– Что ты хочешь узнать? – спросила девушка, посмотрев на него.
– Откуда у тебя такие глаза, – словно под гипнозом ответил Йен.
– От мамы, – на этот раз искренне рассмеявшись, ответила Натали, – она была настоящая красавица, как говорит папа, и я многое унаследовала от нее, так все говорят. Мы очень похожи, только она намного красивее меня. – Улыбнулась девушка, а Йен не поверил в последние слова, хотя сама она видимо так и считала.
– А что с ней?
– Она умерла при родах, и мы с папой остались вдвоем, – печально сказала она, – а теперь и его нет.
– Прости, не хотел напоминать. У тебя есть братья или сестры?
– Нет, родных нет, но есть мамин двоюродный брат, теперь видимо я буду на его попечении. Мы с папой как раз ехали на свадьбу моей кузины, когда все это произошло. – Натали совсем погрустнела, и на ее прекрасные ясные глаза навернулись слезы, повисли на неправдоподобно длинных ресницах. Не отдавая себе отчета, Йен смахнул эти маленькие хрусталики, а потом сжал руку девушки в молчаливом призыве быть сильнее. И как ни странно, это помогло, было, такое ощущение, что она черпает силы из этого могучего воина, что его уверенность и спокойствие перетекает в нее и она немного расслабилась, а на душе стало светлее и легче. Так они и сидели ничего друг – другу, не говоря и понимая все без слов. Этот огромный, суровый шотландец и маленькая, хрупкая француженка были сейчас ближе всех остальных людей на земле.
– Пойдем, начинает темнеть и скоро похолодает, а в замке уже накрывают на стол, – сказал Йен, чем вывел ее из задумчивости.
– Пойдем, – сразу же согласилась она, и на секунду заколебалась.
– Что такое? – Спросил Йен, почувствовав ее сомнения.
– Ты можешь показать, где могила моего отца, – попросила она.
Йен видел, каких трудов стоит ей эта просьба, взгляд был направлен в землю, как будто там были ответы на все ее вопросы. Он протянул руку, и медленно поднял ее за подбородок, пока их глаза не встретились.
– Ты правда этого хочешь? Сейчас?
– Да, – тихо прошептала девушка.
– Если ты действительно в этом уверена, тогда я покажу дорогу.
И они направились к лесу, обходя замок по тропинке. Спустившись с небольшого холма, Натали увидела старое кладбище. Оно было расположено на плато, и с одной стороны кончалось обрывом, о скалы которого внизу с грохотом разбивались волны, а с другой стороны ограничивалось подступившим вплотную лесом. Чувствуя скорую зиму, деревья начали свои приготовления, и сияли в лучах заходящего солнца янтарем, множеством оттенков красного и зеленого. Их разноцветными кронами играл легкий ветерок. Не все деревья успели сбросить свои пестрые одежды полностью, но достаточно облетели, чтобы укрыть землю ярким цветным узором, местами перемешанным с опавшими сосновыми иголками. Но неожиданно, сменив настроение, ветер качнул толстые ветви дубов и перед ошеломленным взором девушки предстал золотой дождь. Как будто деревья плакали драгоценными слезами солнечного света, обрамленными багрянцем. Залюбовавшись красотой этого момента, Натали улыбнулась природе. На душе стало теплее. Она заметила куст дикой розы темно – рубинового цвета с легкими изумрудными подпалинами. Стоящий рядом молодой ясень, горевший изнутри золотым, менял цвет на кроваво – алый, как будто пламя питающее его остывая темнело. Теперь девушка поняла, что красота того гобелена, что так понравился ей в большом зале, запечатлела именно это время года. Основательность величественных дубов, царственность кленов, с их причудливыми листьями и заоблачность высоких, стройных, вечнозеленых сосен с золотисто-коричневой, слегка рыжеватой корой, взирающих с высокомерным безразличием на мир, простирающийся у их корней. Единственное, чего не мог передать гобелен, и чем так щедро хвасталась натура – это сладкий, почти приторный запах яблок. Видимо где-то рядом был яблоневый сад, и сейчас опавшие плоды начинали подгнивать, наполняя воздух теплым, густым, сладковато – терпким ароматом. Натали сделала глубокий вдох, чтобы впитать в себя все это великолепие, и смело шагнуть туда, где ждала ее боль потери.
– Мы похоронили его со всеми почестями, – сказал Йен, неверно истолковав ее вздох, – если хочешь, я могу оставить тебя на пару минут одну.
– Да, это было бы прекрасно, – ответила она по – французски, сама, не заметив, что перешла на родной язык. Спутник ее обо всем догадался и тихонько отошел в сторону, предоставив девушке побыть одной. Еще не успело стемнеть, как Натали вернулась к ожидавшему ее мужчине. На лице девушки опять отражалось молчаливое страдание. Она изо всех сил пыталась не показать этого, сдержаться, быть сильной, но эти эмоции так ясно читались на лице, словно в открытой книге. И снова Йен не знал, как поступить, чем утешить девушку в ее скорби. Плечи Натали ссутулились, хотя голову она держала высоко, будто хотела доказать всем, что выдержит. Но как ему по-мужски не хотелось взваливать на эти хрупкие плечики такой груз. Не найдя лучшего решения, мужчина слегка приобнял ее. Дальнейшее стало полной неожиданностью для них обоих, Натали ответила на его жест и прижалась к могучей груди воина, как совсем недавно к груди Мод. Йен слегка поглаживал девушку по спине, пока ее сотрясали безмолвные рыдания. В нем боролись противоречивые чувства, с одной стороны, безумное желание защитить ее от всех бед и невзгод, и чтобы больше никогда не видеть слез в этих прекрасных глазах, а с другой, он был просто счастлив держать хрупкий девичий стан в своих объятиях. Постепенно мужчина расслабился и даже начал наслаждаться этим моментом их первой близости, пока Натали заливала его рубаху солеными слезами. Ее руки, сложенные в кулачки на его широкой груди, со временем разжались, и ладошка легла на мускулистый живот, а потом потянулась к талии, обвиваясь вокруг нее. Девушка явно не отдавала себе в этом отчета, ей просто нужно было держаться за кого – то, чтобы не сгинуть в пучине страдания, а кто как ни он, может помочь ей выплыть. Один раз Йен уже не дал ей захлебнуться, сможет сделать это и снова. И не важно, вода это или горе, он будет ее опорой до тех пор, пока она пожелает. Они еще долго так стояли, обнимая друг – друга, но все заканчивается, в том числе и слезы. Когда они были выплаканы, а горе немножко излито, молодые люди смогли направиться к замку. Натали так и не заметила, что рука Йена все еще обнимает ее, а он не стал отпустить девушку, из опасения, что, если ослабит объятия, ноги могут ее подвести.