За обедом Йен усадил Натали рядом с собой, чем чрезвычайно удивил своих домочадцев, и вызвал целую кучу не очень тонких замечаний и шпилек в свой адрес. После еды Лаэг начал играть на флейте и петь, под радостные крики и одобрительные похлопывания.
– А ты поешь, Натали? – спросил Аотхэген.
– Дома я иногда пела и играла на клавикордах, – смущаясь, ответила девушка.
– А знаешь ли ты хоть одну шотландскую песню? – задорно осведомился Гавин.
– К сожалению, нет, – честно ответила она, – до этого момента, я никогда не была в Шотландии.
– Ну так мы тебя быстро научим, – ответил Тэм, отобрал у брата флейту и начал наигрывать веселый мотив, а все собравшиеся – подпевать.
– Это старинная шотландская песня, – пояснил Йен, – в ней рассказывается о лесной нимфе, которая встретила смелого война и полюбила его. – И снова взглянул в эти бездонные, сапфировое глаза. Натали глядела на него в ответ, воздух между ними начал сгущаться, как перед грозой и казалось, еще чуть-чуть и появятся молнии.
– Какой красивый язык и мелодия тоже, это гаэльский? – Йен кивнул, он не доверял своему голосу, между тем, и сама Натали говорила на октаву выше, чем ей было свойственно. Они так и смотрели бы друг на друга, если бы не подошел Аотхэген, схватил девушку за руку и потащил танцевать, показывая движения народного танца. Против воли Натали начала танцевать, и была искренне благодарна за попытку ее развеселить, именно этого ей не хватало, забыть обо всем на несколько минут, отвлечься от своей боли. Но оказалось, что она неправильно поняла намерения своего партнера.
– А Йен смотрит на меня так, будто готов разорвать на куски, – подмигнул ей молодой человек и расхохотался, – он не отходил от тебя, пока ты болела, и видимо не выпустит теперь из рук, не забывай шотландцы – дикий народ, мы берем то, что хотим и считаем это своим!
С этими словами он схватил ее за талию и оторвав от земли закружил Натали, которая от неожиданности то ли вскрикнула, то ли пискнула, и наконец, рассмеялась. Этот смех шел от души, не отдавая себе отчета, она залилась смехом, звонким и чистым. Краем глаза все же увидев, как Йен поднялся, чуть не опрокинув стул, и направился к ним.
– Что я тебе говорил! – Аотхэген тоже засмеялся и когда Йен подошел к ним опустил Натали на пол между ними и отступил на шаг от нее. На губах его играла все та же улыбка, «можешь говорить что угодно, но я уже все знаю». Йен повел девушку обратно к столу, и попытался то ли извиниться, то ли оправдаться за свой столь несдержанный поступок.
– Моим братцам только дай, они сразу начинают руки распускать, – проворчал он, еще больше нахмурившись.