Усмехнувшись, он бросил мне стопку моей одежды.
— Я вижу, что ты не собираешься быть благоразумной.
Он спустился по лестнице, вновь одевшись — за исключением рубашки. Не то чтобы я возражала. Я полностью наслаждалась видом.
— О, конечно, — проворчала я, натянув штаны и спрыгнув вниз — два подвига, которые оказались ещё более сложными из-за моего настойчивого желания делать их одновременно. — Потому что это же я веду себя неразумно.
— Хорошо, что ты можешь это признать, — он стоял в гостиной, уже полностью натянув рубашку. — Принятие — это первый шаг к тому, чтобы стать лучше как личность, — он бросил мне лифчик и топ.
— Но не лучше как ангел. Ангелы не принимают и не уступают, они побеждают, — сказала я, стараясь не забыть надеть одежду в правильном порядке.
У Горячки имелось странное свойство влиять на разум. Например, прямо сейчас каждый инстинкт в моём теле говорил мне, что я делаю всё наоборот. Мне следовало бы снять одежду, а не надевать её.
— Ты не получишь от меня возражений на этот счёт, принцесса.
Я не была уверена, реагирует ли он на мои комментарии об ангелах или снова копается в моей голове.
— Я бы не назвал это копанием, если ты выложила всё на соблазнительное блюдо, умоляя меня откусить кусочек, — ответил он, изо всех сил стараясь выглядеть оскорблённым.
Ну, вот и ответ на этот вопрос. Он точно читал мои мысли.
— Ты мог бы попробовать не кусать.
— Нет, — его взгляд остановился на моем горле. — Я не могу.
Моё сердце пропустило удар. У меня слегка закружилась голова.
— Я могу проигнорировать твою мольбу прочитать твои мысли не легче, чем я могу проигнорировать шипящий треск твоей Горячечной магии, заманивающей меня в твоё тело, — он наклонился ближе и прошептал мне в губы: — Я безнадёжно не могу устоять перед твоими чарами.
— Дамиэль.
Он нежно поцеловал меня в губы.
— Да, любовь моя?
— Ты опять используешь на мне свою магию сирены.
Он усмехнулся.
— Не в этот раз, принцесса. На этот раз это всего лишь слова, — его рука мимоходом задела мою щеку. — И немного прикосновений то здесь, то там.
Теперь мой пульс не пропускал удар. Он скакал галопом. Румянец заиграл на моих щеках, а оттуда спустился вниз по шее, по груди и к каждой клеточке моего тела.
Я посмотрела на него, он поцеловал меня, и мы почти вернулись к тому, с чего начали: голые в постели.
— Нам действительно пора, — сказала я, отстраняясь.
— Хорошо, мы пойдём, — его губы сделались жёсткими, почти надутыми. — Но сначала тебе нужно открыть твой подарок.
Я взяла шкатулку с драгоценностями, которую он держал в руках. Ранее мы отвлеклись, и я забыла открыть её. Теперь я исправила эту оплошность, подняв крышку коробки. Внутри на сложенном в виде лебедя листе бумаги лежал золотой кулон.
— Оригами — это ещё одно твоё новое хобби? — спросила я, проводя пальцами по его прекрасному творению.
— Да, у меня было…
— …много свободного времени, — закончила я за него.
Он опустил подбородок в кивке.
— Какие ещё навыки ты приобрёл за последние двести лет?
Что-то тёмное и немного опасное промелькнуло в его глазах.
— Тебе придётся подождать и увидеть самой, принцесса, — он снял кулон с лебедя и надел мне на шею.
Я посмотрела вниз, прикасаясь пальцами к прямоугольной плоской золотой монете, свисавшей с такой же цепочки. Мой палец зацепился за край, и я нажала, чтобы открыть медальон. Внутри я нашла фотографию Дамиэля, Неро и себя. Я узнала снимок. Мы сфотографировались всего за несколько недель до нашей смерти. Это было окно в прошлое. Мы все выглядели такими полными, такими счастливыми.
Я посмотрела на Дамиэля со слезами на глазах.
— Спасибо.
— Не благодари меня пока что. Это только половина твоего подарка, — он постучал по шкатулке с драгоценностями.
Я заглянула внутрь, но там больше ничего не было спрятано. Я посмотрела на Дамиэля.
— Попробуй посмотреть в лебеде, — намекнул он.
Я подняла бумажного лебедя. Было так стыдно разворачивать его прекрасное творение, но, похоже, именно этого и хотел от меня Дамиэль. Внутри бумаги я не нашла ни кольца, ни других украшений. Вместо этого я нашла нечто гораздо более ценное.
— Твой рецепт блинчиков, — сказала я, едва не задохнувшись на этих словах. Мой взгляд скользнул по тексту, написанному на бумаге аккуратным почерком Дамиэля.
— Как и было обещано, хотя и с опозданием на пару сотен лет.
Я обняла Дамиэля и прижала его к себе.
— Это самые лучшие подарки, которые мне когда-либо дарили.
Моя семья, внутри кулона, близкого к моему сердцу. И рецепт Дамиэля, частичка того, кем он был на самом деле под всей этой кожаной униформой, ангельскими перьями и холодной сталью.
— Спасибо, — я крепко вцепилась в него и не хотела отпускать.
Через некоторое время он откашлялся и объявил:
— Ну, нам лучше отправляться в путь, любовь моя. Чем скорее мы спасём мир, тем скорее я вернусь сюда наедине с тобой, совершенно вольный наплевать на этот мир или любой другой.
***
Мы телепортировались обратно в столовую дирижабля за несколько мгновений до того, как открылась дверь, и вошёл мой отец. Он посмотрел на меня. Он посмотрел на Дамиэля. А потом мой отец, легендарный воин-архангел и генерал Легиона Ридиан Сильверстар, просто вздохнул.
— Каденс, передай своему мужу, что в следующий раз, когда он сочтёт нужным укусить тебя, ему лучше убрать все доказательства своего проступка, прежде чем я увижу тебя.
Я повернулась, чтобы посмотреть на Дамиэля, который теперь «счёл нужным» расправить плечи и пожать ими. При этом выглядя чертовски довольным собой, заметьте.
Я снова повернулась к отцу.
— Я так понимаю, у тебя есть новости, — сказала я, пытаясь разрядить обстановку. Вот она, я: профессиональный ангел-разрядчик.
— Я ещё немного поговорил с местными жителями о Хранителях Знаний. Хранители подобны историкам — или священникам. Может быть, немного и того, и другого, — ответил он. — Но никто не знает, где находятся Хранители или их библиотека. Хранители — ключ к их культуре, но никто из ныне живущих не видел их.
— Хранители могут быть мифом, — сказал Дамиэль.
— Но потом у меня появилась идея, — мой отец вытащил кинжал. — Мы можем использовать его, чтобы найти Хранителей.
— Какая это из шестнадцати Слёз? — я знала, что это бессмертный кинжал. Мистическое, серебристо-голубое сияние клинка выдавало его.
— Опаловая Слеза.
Так вот где был недостающий кинжал. Мы знали о местонахождении всех шестнадцати.
— Опаловая Слеза обладает способностью отслеживать магию, — сказал мой отец. — Та же сила, которой обладают охотники, чтобы найти потомков Бессмертных. И мы можем использовать эту силу, чтобы найти Хранителей.
— Разве нам не придётся ждать, пока магия мира вернётся к доминирующему отслеживанию, чтобы использовать её? — спросила я.
— Нет. Вся остальная магия находится под влиянием нынешнего мирового магического господства, но кинжалы остаются в основном незатронутыми. Силы бессмертных кинжалов всегда срабатывают.
Полезные сведения. С другой стороны, это означало, что негативное влияние кинжалов на людей — а именно, заставляющее их буквально сходить с ума — также не могло быть заглушено магическим сдвигом.
— Откуда у тебя Опаловая Слеза? — спросила я у отца.
— От Иллиаса.
— Я думала, мы уже получили все кинжалы, которые были у Иллиаса и Пожирателей Магии.
— Так и есть. Иллиас получил эту реликвию после того, как пришёл сюда. Это был подарок от некоторых местных жителей, поверивших его посланию о силе Бессмертных.
— И демоны не знают, что у Иллиаса есть — ну, был — бессмертный кинжал?
— Ещё нет. Они его не выслеживают. Только меня.
Мой взгляд скользнул по всей длине кинжала.
— Я скептически отношусь к тому, что Иллиас подарил тебе кинжал, который, как он знает, мы собираемся уничтожить.