— Позвольте мне, — раздался мужской голос, и над головой Ады возник большой зонт.
Она обернулась, едва не ткнувшись мужчине в грудь, — краткое мгновение, но этого Аде хватило, чтобы разглядеть незнакомца. Скуластое лицо, но черты в общем правильные, и под стать им узенькие аккуратные усы. Круглые очки, а за ними ясные светлые глаза. Цвета утиного яйца, определила Ада, и такого нежного оттенка, что казались прозрачными. Эти глаза пригвоздили Аду к тротуару.
Мужчина отступил на шаг:
— Прошу прощения. Я лишь хотел помочь. Вот, держите. — Он вручил ей свой зонт, а другой рукой перехватил ее зонтик. Говорит почти как иностранец, подумала Ада, хотя выговор приятный и даже изысканный. Она наблюдала, как он выгибает спицы, возвращая ее зонт в нормальное состояние. — Пусть и не совсем как новенький, но сегодня он вам еще послужит. Где вы живете? Вам далеко добираться?
Ада начала было отвечать, но слова застряли во рту. В Ламбете. Ламбет.
— Нет, не далеко, — пробормотала она. — Спасибо. Я поеду на автобусе.
— Разрешите проводить вас до остановки.
Она хотела ответить согласием, но испугалась, что он станет допытываться, где же она все-таки живет. 12-й автобус идет в сторону Далвича. Отлично. Она скажет, что живет в Далвиче, это вполне респектабельно.
— Вы колеблетесь. — Он улыбался, прищурившись. — Ваша мама наверняка велит вам остерегаться незнакомцев.
Ада обрадовалась подсказке. Выговор у него был какой-то безликий. Невозможно угадать, откуда он родом или в каком районе Лондона обретается.
— Но вот что пришло мне в голову, — не сдавался незнакомец. — Уверен, даже ваша мама ничего бы не имела против. Не соблаговолите ли составить мне компанию, мисс? Чай в «Рице». В лучших английских традициях.
Что в этом могло быть плохого? Будь у него дурные намерения, он не стал бы сорить деньгами в «Рице». Чай на двоих — да это, наверное, недельное жалованье Ады. И потом, там же кругом люди.
— Я вас приглашаю, — добавил он. — Прошу, не отказывайтесь.
Вежливый, с хорошими манерами.
— Тем временем и дождь прекратится.
— Прекратится? — удивилась Ада. — Откуда вы знаете?
— Откуда? — переспросил он. — Я ему просто прикажу. — Он закрыл глаза, поднял зонт повыше, вытянул вверх свободную руку и трижды сжал и разжал кулак: — Айн, цвай, драй.
Ада не поняла ни слова в этом иностранном наречии.
— Посылаете дождик в рай?
— Шутите? — улыбнулся он. — Здорово. Так вы принимаете мое приглашение?
Он был таким любезным. Артистичным. Аде нравилось это слово. Оно внушало ей ощущение легкости и беззаботности. Искристое слово, как шифоновая вуаль.
Почему бы нет? Никто из ее знакомых парней и думать не думал о том, чтобы сводить ее в «Риц» хотя бы разок.
— Спасибо. С удовольствием.
Он взял ее под локоть и повел через дорогу, через светящиеся огнями арки «Рица», в холл с хрустальными люстрами и фарфоровыми жардиньерками. Аде хотелось сбавить темп, оглядеться, запомнить все это, но незнакомец уже увлек ее в галерею. Ей казалось, что она не идет, а плывет по красному ковру мимо широких окон, волнистых бархатных штор в складках и рюшах, мимо мраморных колонн — прямиком в зал с зеркалами, фонтанами и позолоченной лепниной.
Ада никогда не видела столь огромного, шикарного, блистательного пространства. И она улыбнулась так, словно попала в знакомую и привычную обстановку.
— Могу я взять ваше пальто? — Официант в черной двойке и белом фартуке.
— Не беспокойтесь, — ответила Ада. — Я оставлю его при себе. Оно немного сыровато.
— Вы уверены? — спросил официант.
Ей вдруг стало жарко, она поняла, что допустила промашку. В этом мире о вашей одежде заботятся камердинеры, горничные и лакеи.
— Нет, — быстро нашлась Ада, — вы правы. Пожалуйста, возьмите. Спасибо. — И еле удержалась, чтобы не добавить: смотрите не потеряйте. Торговец на уличном рынке в Бервике сказал, что это настоящая верблюжья шерсть, хотя у Ады на сей счет имелись сомнения.
Она повела плечами, освобождаясь от пальто, зная, что официант в фартуке довершит начатое, снимет с нее пальто, как кожуру, и повесит себе на руку. Зная также, что плечами она поводит медленно и грациозно.
— Как вас зовут? — спросил ее спутник.
— Ада. Ада Воан. А вас?
— Станислас, — ответил он. — Станислас фон Либен.
Иностранец. Ада в жизни не встречала иностранцев. Как это — она с трудом подыскала слово — экзотично.
— И откуда же происходит ваше имя, где его родина?
— В Венгрии. Точнее, в Австро-Венгрии, когда она была империей.