Восемь лет назад он вернулся домой после двух лет, проведенных на юго-западе Америки, другим человеком: совершенно непохожим на невинного и беззаботного мальчика, которого она отвергла. В его отсутствие Сюзанна вышла замуж и не находила себе места, то пытаясь забыть его, то сожалея, что связала свою жизнь не с ним, а со своим скучным мужем.
На этот раз она сердилась из-за вчерашнего приема.
Сюзанне пришлось представить Коби прославленной лондонской красавице леди Виолетте Кенилворт, любовнице принца Уэльского. Она прекрасно понимала, чем закончится встреча двух хищников.
Естественно, Виолетта не смогла устоять перед чарами эдакого Аполлона.
— Ваша сводная сестра? — поинтересовалась она после ухода Сюзанны.
— Можете и так ее называть, — ответил Коби своим протяжным говорком, в котором американский акцент смешивался с английским.
— А вы ее так зовете? — Виолетта была само очарование. — Вы совершенно на нее не похожи.
— Нет, — ответил Коби на ее неуместное замечание, нарушающее все правила приличия. А затем, с равной дерзостью поинтересовался, — А вы похожи на свою сестру, леди Кенилворт?
Виолетта запрокинула голову, выставляя напоказ свою прекрасную шею, и ее голубые глаза заблестели.
— Боже упаси! — воскликнула она. — Мы совершенно разные… к счастью для меня, потому что она самое несносное создание на свете. И, кстати, зови меня Виолеттой.
Коби был невольно заинтригован. Какой же должна быть сестра, чтобы так ее ненавидеть? С поклоном он произнес:
— Как пожелаешь, Виолетта. Но я бы предпочел хоть в чем-то походить на Сюзанну.
— А я против, — лукаво возразила Виолетта. — Мне нравятся не темноволосые женщины, а высокие, красивые, белокурые мужчины.
Поскольку принц Уэльский не был ни высоким, ни белокурым, не говоря уже о красоте, Коби ее признание весьма позабавило. Прежде чем он успел ответить, Виолетта продолжила свой натиск.
— Я слышала, ты из Штатов. Это твой первый визит? Надеюсь, он будет долгим.
— Это мой первый долгий визит, — с улыбкой сказал Коби. Его смешили заигрывания Виолетты, едва прикрытые вежливой болтовней. — Я несколько раз приезжал… по делам.
— По делам! — Теперь улыбнулась и Виолетта. — Прости меня, но ты создан для наслаждений.
— Иногда бывает полезным производить подобное впечатление, — начал Коби.
— Но не в этот раз, — перебила его Виолетта, и в отместку Коби решил перебить ее тоже.
— Да, не в этот раз. Я слишком много работал и хочу отдохнуть.
— Слишком много работать, вполне в духе американцев, — объявила Виолетта. — А отдыхать — нет. Я полагала, американцы никогда не отдыхают, они всегда готовы… действовать.
— Вот и еще одно заблуждение развеялось, — Коби заметно развеселился. — Одно из многих, я надеюсь. Смотря, о каких действиях мы говорим.
— Надеюсь, обо всех, — потупившись, промурлыкала Виолетта и торопливо добавила, — А теперь мы должны расстаться. Но прежде чем мы разойдемся, я хочу пригласить тебя в Мурингс, наш загородный дом. Мы отправимся туда через десять дней, чтобы провести там оставшуюся пару недель до начала сезона. А, кроме того, позволь сообщить, что с двух часов пополудни мой дом открыт для друзей. Только не тяни до половины пятого: в это время приходят самые скучные гости.
Коби поклонился, и она отошла. Коби знал, что привлек к себе всеобщее внимание. И не все обращенные на него взгляды были добрыми, особенно взгляд сэра Рэтклиффа Хиниджа.
Сэр Рэтклифф смотрел на него с презрением. Он производил впечатление типичного английского аристократа. Высокий, темноволосый, безукоризненно одетый, с властным ястребиным лицом. Он недавно стал членом кабинета министров, был известным бонвиваном, другом принца Уэльского и бывшим гвардейским офицером.
Коби подметил, что сэр Рэтклифф начал опускаться. На его лице уже проявились следы излишеств.
— Я слышал, вы родственник сэра Алана Дилхорна, — надменно обратился сэр Рэтклифф к проклятому американскому выскочке, которого и принимают-то в обществе исключительно из-за огромного состояния… наверняка, нажитого нечестным путем.
— Дальний, — в тон ему ответил Коби. Теперь его произношение было вполне английским. — Всего лишь дальний.
— Я слышал, с возрастом сэр Алан отошел от политики. Это и в самом деле собачья жизнь. Ума не приложу, зачем мне это понадобилось. Кому захочется сидеть и выслушивать все эти прения? Но с другой стороны, престижно, как-никак. Вы у себя дома занимаетесь политикой?