Неужели это Дина Грант? Эта распутница с разметавшимися по плечам волосами, с обнаженным телом, по которому скользят мужские ладони. Неожиданно ее охватило такое безумное наслаждение, что она зажмурившись, вскрикнула.
— Открой глаза, Дина! — приказал Коби, и она подчинилась, чтобы увидеть в зеркале и его лицо.
Ее колени подкосились; Коби поддержал ее и, задыхаясь, произнес:
— Видишь, Дина, бояться нечего. Но это только начало. Теперь ты должна раздеть меня.
Дина забыла и о благоразумии, и о страхе. Ее дрожь прекратилась, сердцебиение замедлилось, и она начала его раздевать. Вскоре они стояли друг перед другом обнаженные — словно Адам и Ева до грехопадения.
Раздетый, он оказался еще прекраснее, и теперь Дина понимала причину ревности Виолетты. Она все еще страшилась его, потому что впервые в жизни видела возбужденного мужчину.
Коби заметил ее испуг, склонился к ней и, обняв, прошептал ей на ухо:
— Тебе понравились мои ласки, Дина?
— Сам знаешь, — прошептал она в ответ.
— И ты понимаешь, что когда я доставлял тебе удовольствие, мне хотелось, чтобы и ты доставила удовольствие мне? — Он взял ее руки и поднес к своему телу.
Дина ахнула, почувствовав ладонями его гладкую и бархатистую кожу.
— Да! — хрипло воскликнул Коби. — Ласкай меня, Дина, как и я тебя ласкал…
Девушка начала поглаживать его, сначала робко, а потом все смелее, пока не почувствовала его экстаз. И теперь он дрожал, уткнувшись лицом ей в шею, и шептал ее имя, а она поддерживала его.
Через мгновение он добавил, все еще тяжело дыша.
— Видишь, что ты делаешь со мной, Дина. При всей своей силе я беззащитен перед тобой.
— Как и я перед тобой, — ответила девушка, и ее дыхание снова ускорилось.
Он молча кивнул, а затем опустил ее на кровать и лег рядом. Впервые она сама прильнула к нему и крепко его обняла, чтобы почувствовать его жар.
Желание притронуться к нему, поцеловать его было таким сильным, что руки Дины начали, словно по собственной воле, блуждать по его телу. Коби беззвучно рассмеялся и склонился над ней со словами:
— Нетерпеливая нимфа, твоему сатиру нужна маленькая передышка. Но, думаю, твои ласки оживят его.
Вскоре Дина сумела его «оживить», а еще через несколько мгновений обратилась к нему с мольбой:
— Пожалуйста, Коби, пожалуйста.
Радуясь, что его молодая жена не поддалась страху, Коби сделал ее своей. Двое стали плотью единой, и Дина познала наслаждение, сменившее и победившее боль.
— Не тигры, — прошептал Коби, — а играющие тигрята. Любовь — не поле боя, Дина, а разделенное на двоих удовольствие.
— Тогда почему сначала я смеялась, а потом расплакалась? — спросила Дина через несколько минут. Коби чувствовал соленый вкус ее слез: он собирал их губами.
— Сильные чувства схожи, Дина. Смех и слезы всегда рядом.
«И это правда», — подумала Дина, удивляясь своим былым страхам. Теперь она восхищалась его способностью не только преодолеть ее испуг, но и доставить ей удовольствие, равного которому она никогда не испытывала.
Перед сном Дина заметила то, на что не обратила внимания во время любовной игры: его спина была покрыта ужасными шрамами. Девушка чувствовала пальцами грубые рубцы. Она ничего не сказала, но когда ее муж встал, чтобы одеться, и повернулся к ней спиной, увиденное ее ужаснуло.
В отличие от Виолетты Дина не стала задавать вопросов, и опять же в отличие от сестры сразу поняла, что Коби был жестоко избит. Виолетте он сказал, что его сбросила необъезженная лошадь и протащила по камням, но Дина бы не удовольствовалась таким объяснением.
Ее сердце было переполнено любовью. Она представить себе не могла, что кто-то оказался способен совершить подобное зверство с человеком, который был так добр к ней.
Дина была уверена, что при всей своей доброте Коби не любит ее, и не понимала, что заставило его выкупить ее у Рейни. Она была благодарна ему не только за спасение от Виолетты и нищеты, но и за его нежность и ласку.
— Запомни, Дина, — сказала она себе, проваливаясь в сон, — внешность часто бывает обманчивой.
Десятая глава
Уокер встретился с одним из своих осведомителей в маленькой пивной недалеко от Стрэнда. Этот человек принадлежал к так называемому «полусвету» и откликался на имя капитан Легг. Он водил знакомство с людьми из общества и посещал мужские клубы, но никогда не приглашался на такие блистательные приемы, как у Хертфордов.
Несмотря на это, он был в курсе всех сплетен, которые обсуждались в гостиных Мейфэйра и Белгравии. Пару недель назад Уокер попросил его выяснить все, что можно, о мистере Джейкобе Гранте, американском финансисте.