– Я в этом не сомневаюсь, – заметил «подсолнух».
– Ты у нас большой умник, да? – сказал Глид, состроив отвратительную физиономию и приблизив ее к липу собеседника. – А ну, ребята, тащи его. Мы ему покажем.
«Большой умник» сел на землю. Сделал он это очень основательно, приняв вид статуи, прикованной к этому месту на веки вечные. Рыжие баки, правда, особого благородства ситуации не придавали. Но сержанту Глиду иметь дело с такими сидунамн было не впервой. С той только разницей, что этот был абсолютно трезв.
– Поднять его и нести, – приказал Глид. Солдаты подняли его и понесли, ногами вперед, баками назад.
Не сопротивляясь и расслабившись, абориген повис в их руках мертвым грузом. В такой неблаговидной позе он и предстал перед послом.
Как только его поставили на ноги, он сразу же устремился в сторону Зака.
– Задержать его, чтоб вас… – заорал Глид.
Солдаты скрутили туземца. Его превосходительство оглядел аборигена с хорошо воспитанным умением скрывать неудовольствие, деликатно кашлянул и заговорил:
– Я искренне сожалею, что вам пришлось прибыть ьо мне подобным образом.
– В таком случае. – предложил пленник, – вы могли бы избежать душевной муки, просто не позволив этому произойти.
– Другого выхода не было. Нам надо как-то установить контакт.
– Не понимаю, – ответили «рыжие баки», – почему именно сейчас?
– Сейчас? – Его превосходительство нахмурился от растерянности. – При чем здесь это?
– Так я об этом и спрашиваю.
– Вы понимаете, о чем он говорит? – обернулся посол к полковнику Шелтону.
– Позвольте высказать предположение, ваше превосходительство. Я думаю, что он имеет в виду следующее: если мы оставили их без контактов с нами более чем на триста лет, то нет особой спешки в том, чтобы устанавливать контакт именно сегодня. – Он обернулся к «подсолнуху» за подтверждением.
Эта достойная личность подтвердила правильность его логики следующим образом:
– Для недоумка вы соображаете не так уж плохо.
Не говоря уже о Шелтоне, это было слишком для багровеющего поблизости Бидворси. Грудь его раздувалась, глаза извергали огонь, с командным металлом в голосе он рявкнул:
– Не сметь проявлять непочтительность, обращаясь к старшим офицерам!
Мягкие голубые глаза пленника обратились на него в детском изумлении, медленно изучая с головы до ног. Потом они вернулись к послу.
– Что это за нелепая личность?
Нетерпеливо отмахнувшись от вопроса, посол сказал:
– Послушайте, в наши намерения не входит беспокоить вас из чистого своенравия, как вы, кажется, склонны думать. Никто не намерен задерживать вас более чем необходимо. Все мы…
Подергивая себя за бородку, что придавало его поведению особое нахальство, туземец перебил посла:
– А решать, что необходимо, будете, разумеется, вы?
– Напротив, решение будет предоставлено вам, – ответил посол, демонстрируя достойное восхищения самообладание. – Все, что от вас требуется, это сказать…
– В таком случае я уже решил, – опять перебил его пленник и попытался сбросить с себя руки конвоиров. – Дайте мне наконец пойти поговорить с Заком.
– Все, что от вас требуется, – стоял на своем посол, – это сказать нам, где мы можем найти представителя местной администрации, который нас свяжет с центральным правительством. – Слова эти сопровождались строгим начальственным взглядом. – Ну, например, укажите, где находится ближайший полицейский участок.
– Зассд, – ответил туземец.
– Сам зассд, – ответил посол, терпение которого начало иссякать.
– Именно этого я и добиваюсь, – загадочно заверил его пленник. – Только вы мне все время мешаете.
– Если можно внести предложение, ваше превосходительство, – вмешался полковник Шелтон, – позвольте мне…
– Никаких предложений мне не требуется, и я вам не позволю, – неожиданно грубо ответил посол. – Хватит с меня этого шутовства. Мы, наверное, приземлились в зоне для умалишенных, нужно это понять и без задержки покинуть ее.
– Вот теперь вы говорите дело, – одобрили «рыжие баки». – И чем дальше уберетесь, тем лучше.
– Я отнюдь не намерен покидать планету, если именно такая мысль пришла в вашу неразумную голову, – с глубоким сарказмом заверил его посол. Он по-хозяйски топнул ногой. – Эта планета – часть нашей Империи. И как таковая она будет зарегистрирована, изучена и реорганизована. Корабль лишь переместится в другой район, где люди лучше соображают. – Он сделал жест конвоирам. – Отпустите его. Он, без сомнения, спешит одолжить у кого-нибудь бритву.