Внезапно он позвал:
— Коркханн!
Продолговатая голова повернулась к нему; в свете ламп блеснули перья.
— Да?
— Коркханн, вы как-то заявили мне, что рады моему возвращению, и я прибыл вовремя, пока Лианна еще владеет своим королевством. Что вы хотели этим сказать?
Лианна с живостью вступила в беседу:
— Зачем снова заводить этот разговор? Коркханн — верный друг и опытный министр, но он слишком… опаслив, что ли.
— Ваше Высочество, — вежливо перебил ее Коркханн. — Наши отношения никогда не омрачала даже малая толика лжи. Неуместно и сейчас лукавить, закрывая глаза на очевидные факты. Вас не менее, чем меня, волнуют намерения Нарат Тейна. Но по известным причинам вы стараетесь забыть об этом и, дабы успокоить себя, решительно, но бездоказательно отрицаете, что есть весомые основания для тревоги.
«А ведь Коркханн вещает в точности, как Кеог», — подумал Гордон и приготовился к взрыву эмоций.
Лианна сжала губы, и глаза ее вспыхнули. Она встала, величественная и царственная — Гордон уже видел ее однажды в таком состоянии. Но Коркханн остался сидеть, как ни в чем не бывало, и хладнокровно выдержал ее пылающий негодованием взгляд. Вдруг она резко повернулась к нему спиной и сказала в пространство:
— Вы меня рассердили; ладно, пусть все, что вы говорите, — чистая правда. Но соблаговолите тогда все объяснить ему. Пусть судит сам.
— Расскажите мне прежде всего, кто такой Нарат Тейн, — попросил Гордон.
— Кузен Лианны, — готовно ответил Коркханн, — и наиболее вероятный наследник короны Фомальгаута.
— Но мне казалось, что Лианна…
— Она законная и бесспорная правительница, но по закону положен и наследник. Что вы знаете о королевстве Фомальгаут, Джон Гордон?
— Для подробного ознакомления у меня просто не было времени…
Коркханн встал.
— Хорошо. Я помогу вам восполнить этот пробел.
Он коснулся кнопки на одной из стен. Свет погас, и на большом экране проявилась стереокарта королевства Фомальгаут, крошечные солнца, затерянные во мраке бездонного пространства, среди которого выделялась размерами и яркостью белая звезда, давшая имя всему региону.
— В Галактике обитает множество негуманоидных рас, — тоном лектора заговорил Коркханн. — Многие из них достаточно цивилизованы, иные еще не вышли из первобытного состояния и находятся в начале пути к цивилизации. А иным не суждено сделать и этих первых шагов. В прошлом из-за этого возникали серьезные конфликты по вине как одной, так и другой стороны. Вы меня находите отталкивающим…
Гордон вздрогнул, и кровь бросилась ему в лицо. Чувствуя на себе внимательный, испытующий взгляд Лианны, он воскликнул с чрезмерной поспешностью:
— Как вам могло прийти такое в голову?
— Извините меня, — сказал Коркханн. — Вы отменно вежливы, и я в свою очередь не хотел оскорбить вас, тем более что ваша реакция, как я заметил, была чисто инстинктивной, неосознанной.
— Коркханн — телепат, — объяснила Лианна. — Впрочем, многие из негуманоидов обладают этим свойством. И если Коркханн прав, то было бы желательно, Джон Гордон, чтобы вы научились подавлять эту инстинктивную реакцию.
— Видите ли, — продолжал Коркханн, — более половины миров нашего королевства населены негуманоидными расами.
Быстрыми жестами когтистых пальцев он указывал на звезды, окруженные сонмом планет.
— С другой стороны, у нас хватает и необитаемых миров, колонизированных представителями вашей расы — здесь, и вот там, там… — Его пальцы летали из конца в конец карты. — Для большинства планет характерна в данное время немалая плотность населения, которое превышает приблизительно в два раза негуманоидные популяции. Дальше. Принцесса правит с помощью Совета, состоящего из двух палат: в одной — представительство пропорционально количеству планет, в другой — числу жителей.
Гордон начал понимать, куда клонит Коркханн.
— Таким образом, в каждой палате доминирует какая-то определенная группа?
— Вот именно. И потому, как правило, мнение правителя является главенствующим. А из этого следует, что в королевстве Фомальгаут пристрастия правителя имеют решающее значение.
— Никогда еще у меня не было серьезных затруднений, — добавила Лианна. — Но два года назад развернулась кампания, цель которой — доказать негуманоидам, что люди — это их заклятые враги и, в частности, что я их ненавижу и строю против них ужасные козни. Во всем этом нет ни капли правды, но у негуманоидов, как и у нас, всегда находятся охотники поверить в такого рода вымыслы и распространить их.