За спиной раздался медвежий рёв; от таких сюрпризов политтехнолог обычно пригибался, изгиб позвоночника сглаживал нервный импульс, который словно пуля в очередной раз просвистел мимо.
— Это медведь? — спросил он шеф–повара.
— Медведь–шатун, мать его. — Кивнул для убедительности шеф–повар. — Девчонки, дайте ему стакан водки, пускай дрыхнет.
Войдя в зал, политтехнолог направился к столику, за которым, читая газету, сидел мужчина, издалека похожий на самого политтехнолога. Судя по его манерам, смотреть свысока, такой же выпендрёжник. Шаги специалиста по выборам сопровождались боем часов; заиграл русский фольклор «Эх дубинушка ухнем», и по залу, гомоня, потекла волна национально наряженных официантов.
— Доброе утро, — поздоровался политтехнолог.
— Доброе утро, — повторил ожидавший его человек и, чуть привстав, протянул руку. — Илья Ильич, правда, подчинённые зовут меня командор.
— Может лучше командир, — политтехнолог язвительно улыбнулся.
— Понимаю вашу иронию, но это прозвище приносит моей конторе удачу. Если будите моей правой рукой, можете звать меня просто Илья. Пожалуйста, присаживайтесь.
— А я, Лев Львович, — уверенный в себе политтехнолог сел. — Если хотите Лев. Всё дело в том, что я не хочу быть ни правой рукой, ни левой. Ни чьей–то ягодицей, ни носом. Ни членом, ни многочленом, ни кем бы ещё. Я просто хочу быть самим собой.
— Похвально, ничего не скажешь. — За словесную тираду командор отблагодарил политтехнолога жидкими хлопками. — Кофе, чай?
— Пожалуй, кофе.
— А может водочки за знакомство?
— В принципе можно, чуть–чуть.
Командор поманил официанта, который, бросив обслуживать пустой стол, тут же подошёл.
— Пол–литра анисовой водки. Что касается закуски, на твоё усмотрение.
Другие официанты продолжали обслуживать пустые столики, раскладывать и собирать никем не тронутые вкусные блюда, лить шампанское и выписывать счета. Создалось впечатления, что за столиками сидят люди–невидимки, которых интересует не само кушанье, а сам процесс сервировки и обслуживания.
Политтехнолог удивлённо посмотрел.
— А–а–а, — словно ожидая вопрос, протянул командор. — Люблю нагуливать аппетит, вкусные запахи вдохновляют. Сегодня завтрак за счёт заведения.
По залу безразлично блуждал хмурый шеф–повар, будто хотел найти тропинку в детство, где ему было особенно хорошо: весело, красиво и беззаботно.
Первую рюмку выпили за знакомство.
— Ну что, теперь по существу… — по лицу командора скользнула никем не замеченная скрытая неприязнь, в одно мгновение, словно дуновение холодного ветерка. Когда их взгляды встретились, его лицо по–прежнему выражало открытость, располагающее к беседе, на любые, даже самые провокационные темы. — Или ещё по одной?
Политтехнолог кивнул.
— Можно.
Выпили.
— Скоро выборы, — командор начал без раскачки. — Мы должны победить! Наше движение «Слуги народа» и наш президент. Год двадцать–двенадцать наш последний шанс. Поэтому завтра ты с агитационной бригадой отправляешься в деревню.
— Куда?! — от удивления политтехнолог привстал. — В деревню?!
— Да. Наденешь русский национальный наряд, возьмёшь реквизит, подарки там, водку, в общем, всё что нужно. Да, деньги! И как говорят: good luck.
— Бред какой–то! — политтехнолог разлил ещё по одной и залпом выпил. — Чего я там буду делать, бабок днём с огнём искать?!
— Вот, вот. Будешь искать бабулек, и создавать хоровое пение. Они это любят. Нам как воздух нужны голоса избирателей. За каждый отданный голос будешь получать валюту. — Командор искал глазами, чем бы закусить. — Потом контракт с тобой подписан. Мне говорили, что ты политтехнолог от Бога.
— Да, но хоровое пение. — Специалист в области выборов пожал плечами. — Попробую но…
— Даже не переживай, получиться. У тебя будет дирижёр, агитаторы, секретари, охрана.
— У меня же есть охрана.
— Нет, его нужно… это. В общем, он не подходит. — Командор достал мобильник и сделал звонок. — Лаура, подойди.
Политтехнолог не успел опомниться, как увидел рядом собой фигуристую блондинку в комбинезоне на молнии, который, несмотря на то, что был, вызывающе расстёгнут, всё же соблюдал некоторые приличия.
— Знакомьтесь, это Лаура. Твой помощник, секретарь, охранник, я надеюсь друг.
— Лаура. — Продемонстрировав сахарную улыбку, преставилась Лаура.
— Лев Львович. — Пытаясь скрыть смущение, преставился политтехнолог и, встав, протянул руку.
Лаура в ответ кокетливо выставила ручку, возможно, мечтая, о поцелуи, но нарушение субординации здесь строго карались, поэтому всё кончилось банальным рукопожатием. Политтехнолог с замиранием смотрел на Лауру. Было в ней что–то манящее, в глазах сумасшедшая пропасть, на дне которой вдребезги разбивались ледяные волны. По спине специалиста пробежал холодок.