Входя под своды тоннеля я отчетливо слышал, как скрежещет зубами Коршун.
3 глава
Мы медленно шли по тоннелю. Зная, что Коршуна не выпустят со станции, я берег силы ребят, ведь дальше придется бежать. Теперь впереди шли два патрульных, пытливо освещая пространство перед собой мощными фонарями; за ними я с Мишей на руках, он, после пережитого ужаса, совсем сомлел; рядом, таща за руку сестру, шел Митя; за нами, погрузившись в свои думы - командир патруля Гена; замыкали наш отряд еще два патрульных. Все молчали. Слышен был лишь скрип ботинок и капель грунтовых вод, звонко бивших по рельсам. Крысы - вечные квартиранты подземелий - попрятались, испугавшись фонарей, и, только после того как люди проходили, высовывали носики из убежищ, вынюхивая чем бы поживиться. Пройдя в тишине примерно полчаса, Гена вдруг кашлянул и хрипло сказал:
- Слышь, пацан! Эй, Митя, ты это... ты уж прости нас, пожалуйста!
Митя промолчал, только голова его дернулась как от прикосновения чего-то мерзкого. Гена опять понурил голову и поплелся следом.
- А давай я тебя, нет вас, усыновлю, и это... удочерю! - Вновь оживился он. - Отпустим старика с его цинками, скажем, что убежал. Вернемся на станцию, я объявлю вас своими детьми. Не бойся, Любка не станет мне перечить, да и Васька обрадуется!
Вопрос опять остался без ответа, лишь бойцы начали коситься на командира, не нарушая, впрочем, молчания. Еще через десять минут он набрал в грудь воздуха, собираясь еще что-то сказать, но тут я перебил:
- Пришли. Стойте здесь.
Я направился в боковой ход, но не смотря на мое требование за мной двинулся Гена и один из патрульных. Вздохнув, жаль было засвечивать схрон, я подошел к стене, сдвинул в сторону вентиляционную решетку и, пошарив в темноте, вытащил первый цинк.
Не сказать, что Анклав был богат, просто задания, которые я и мои товарищи выполняли в метро, требовали денег и на наши нужды выделялись средства. Мы оборудовали схроны в разных частях метро, а я по какому-то наитию, не удовлетворился одной закладкой, и по дороге сюда прихватил еще пару цинков. Сказать по-честному, сейчас я отдавал свой годовой запас. И, по правде говоря, ничуть об этом не жалел.
Когда все три цинка перекочевали в руки патрульных, те повернулись и пошли назад. Только Гена стоял и мял в руках шлем, силясь, что-то сказать. Но так и не решившись вздохнул и направился вслед за товарищами.
- Мы прощаем вас, дядя Гена, - сказал ему в спину Митя.
Мужчина остановился, видно было как он судорожно вздохнул.
- Что? - переспросил он, медленно поворачиваясь.
- Мы не держим на вас зла, и вы не держите. Спасибо, что хотели нам помочь, но мы пойдем с ним, - он кивнул головой на меня. - Я знаю, он хороший и не обидит нас.
Сказать честно, от этих слов у меня самого запершило в горле, а Гена, здоровый мужчина, упал перед детьми на колени и, глотая слезы, проговорил:
- Спасибо, спасибо вам! Я не знаю, как бы жил с таким грузом на душе. Я и сейчас ни в чем не уверен. Но теперь мне немного легче.
Вздохнув, и чуть успокоившись, он продолжил уже быстрее:
- Чем вам помочь? Давайте я подговорю ребят и, как только Коршун со своими направится в тоннель, мы их быстренько нашпигуем свинцом?
- А потом придут каратели с Черкизона и вырежут всю станцию, - вмешался я.
- Да он и так нас в покое не оставит, - процедил он.
- Сейчас у него только личная обида на вас, а если он умрет, то вы, убившие полномочного представителя Черкизона и крупнейшего торговца Ганзы, окажитесь вне закона.
- Ну что же делать, как вам помочь? - опять опустил голову Гена.
- Просто идите назад не спеша, - сказал я, - дальнейшее - моя работа.
Покачав головой он поднялся и пошел к поджидавшим его бойцам.
Вслед ему донеслось:
- Мы прощаем вас всех! Передайте всем на станции - мы вас прощаем.
И опять Гена остановился, резко развернулся, подбежал к Мите, и, сорвав с пояса свой нож, вручил его парню.
- Это нож твоего отца. Он подарил мне его, когда я закончил курс молодого бойца под его наблюдением. Думаю, он должен быть у тебя, - и протянул нож мальчику.
Произнеся это, Гена резко вскочил и побежал к своим ребятам. Он что-то им сказал, и они, тотчас сгорбившись, еле-еле поплелись в сторону станции.
Нам тоже пора было убираться. Я подхватил рюкзак, сверху взгромоздил Мишу, и мы побежали. По дороге я несколько раз останавливался и настораживал ловушки, которые, по привычке, расставлял по всем возможным путям отхода. Вот тросик, натянутый поперек тоннеля - тем, кто едет на дрезине придется покувыркаться по шпалам; вот небольшая мина у рельса - тоннель не обрушит, но колесо у дрезины точно оторвет; вот дымовая шашка - заставит Коршуна по чихать да покашлять, всего их было не меньше десятка, не все конечно сработают и конечно плохо будет, если мои ловушки причинят вред простым людям, но Коршуна мы взбесили основательно, так что я был почти уверен, что большинство моих сюрпризов соберет именно он.
Теперь, когда дорогу нам освещал всего один фонарик, тьма тоннеля подступила ближе. Она приобретала причудливые формы и вполне могла испугать одинокого путника, но нам некогда было бояться - у нас на пятках сидел Коршун. Этот недочеловек, если догонит, наверняка сотворит с нами такое, от чего даже тоннельные монстры будут в ужасе.
Мы неслись по шпалам с максимально возможной скоростью. Когда вдали уже замаячили отблески кордона следующей станции, я услышал отдаленный взрыв и мне даже почудилось как кто-то, голосом Коршуна, прокричал:
- Будь ты проклят, Чернокнижник!
4 глава
Через несколько минут нас остановила охрана тоннеля. На Тульской жили ненамного богаче чем на Нагатинской, и также не могли себе позволить многоуровневые заставы, оборудованные прожекторами и пулеметами. Поэтому кордон стоял в двадцати метрах от станции. Три охранника были вооружены старыми, ржавыми автоматами и дробовиком. Увидев, что мы опасности не представляем, охранники опустили оружие и потушили фонарики, при свете переноски проверили мои документы и придирчиво рассмотрели справку в которой я значился опекуном трех детей. Эту справку мне передал Гена после получения цинков.
- Проходите, - сказал их главный и отступил в сторону.
Мы поднялись на платформу и, чуть ли не бегом бросились к противоположному тоннелю. Мы почти успели...
- Воры, грабители задержите их, - донеслось с дальнего блокпоста. Сомнений не было - кричали Коршун и его люди.
Охранник, проверявший наши документы и уже собиравшийся их вернуть, вдруг отдернул руку и сказал:
- Одну минуточку, подождите здесь, - и, сказав что-то мальчонке, пробегавшему мимо, отошел за баррикаду.
- Что происходит? - попытался протестовать я, понимая, что все уже бесполезно.
- Не беспокойтесь, - спокойно сказал он, - присядьте, сейчас подойдет начальник станции и все решится.
Я опустился на мешок с песком, дети расселись вокруг и вытянув шейки, начали, как воробушки, вертеть головками по сторонам. Нужно срочно готовить новый план, но как на зло в голову ничего не лезло.
Тем временем на противоположном конце пути собралась огромная толпа, из подсобного помещения выскочил какой-то начальник, и в сопровождении людей с оружием бросился к посту, расталкивая по пути людей. Спустя несколько минут там раздались громкие приказы и требования всем замолчать. Еще через пару минут из толпы выскочили несколько автоматчиков и, стали кого-то высматривать, а увидев нас побежали в нашем направлении.
- Что там происходит? - спросил командир поста, проверявший у нас документы.
- Молодец, Семеныч, что этих не выпустил, говорят они караван грабанули.
- Эти? Караван грабанули? - удивленно посмотрел на нас Семеныч.
- Хм... - почесав затылок засомневался автоматчик, - что-то тут не так.
- Ладно, ждем Сер-Серыча, он все решит,- отрезал командир поста и сел на свое место.