Так, обычно я встречала утро на нашей даче. Рано просыпаясь, выходила на порог домика и любовалась рассветом. Любовалась высоким пронзительно-голубым небом и плывущими по нему нежными облачками, казавшимися лебединым пухом, чуть тронутым розовой краской. Воздух в эти часы, почему-то всегда был кристально чист и ароматен. Пение птиц сводило с ума, а еще было по утрам предвкушение какого-то чуда. Потом, за дневными заботами это чувство таяло, но на рассвете оно каждый раз волновало меня.
Так и здесь, в этом незнакомом лесу, рядом с каменным заросшим домиком, рядом с небольшим ручейком на меня накатила волна нереального восторга. Я стояла, закрыв глаза, раскинув руки в стороны, дышала и не могла надышаться. Вот оно волшебство нового дня!
- Что с тобой? – Голос Уильриха заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Он стоял на пороге дома, почесывая волосатую грудь. Рубашка была перекинута через руку. - Пойду, ловушки проверю.
- И тебе доброго утра! – Подхватив с земли котелок с водой, я прошла в дом. Теперь надо было разжечь камин и вскипятить воду. Старательно сложив поленья шалашиком, и проложив их берестой, я стала разыскивать спички, надо же, вчера не обратила внимания, куда Уильрих их положил.
Я выскочила на улицу.
- Уил, а где спички лежат? – А в ответ тишина, ладно, вернется покажет куда их спрятал.
6
Уильриха не было довольно долго, и Анна уже начала не на шутку беспокоиться, вдруг с ним что-то случилось, а она даже воду вскипятить не может. Берта сказала, что все необходимое можно найти в доме, значит тут и еда должна быть припрятана. Она с любопытством заглянула в буфет, стоящий в соседней комнате, видимо служившей хозяевам кухней, проверила все берестяные туески, в шкафах, обнаружила в них различные крупы, соль, какие-то специи, в одном даже удалось найти сушеное мясо. Но все это было бесполезными ингредиентами, ведь самого главного – огня, на котором можно все это приготовить, у Анны так и не было.
Теперь она прекрасно поняла смысл древнего выражения – хранительница очага. Вот если бы вчера вечером или ночью она догадалась подложить дров в затухающий камин, то сегодня бы не мучилась от голода и жажды.
- Эй, красавица, принимай добычу!
Дверь распахнулась и довольный Уильрих небрежно бросил на стол две заячьи тушки.
- Они мертвые? – Анна никогда не видела животных в таком виде. В магазине, мясо, даже кроличье всегда было разделано и лежало на прилавке совершенно не похожее на эти трупики.
- Конечно, или сама предпочитаешь сворачивать шеи животным? – Уильрих еще улыбался, но странное поведение женщины уже зарождало в душе беспокойство. – А что ты камин не разожгла, сегодня прохладно.
- Так ты спички унес или припрятал их так, что мне их найти не удалось.
- Я не знаю, что такое спички, а огниво вот, лежит на полке. Трудно его не заметить! – С этими словами он присел на корточки перед камином и ловко высек искры. Сухой мох и береста тут же разгорелись, а от них занялись и поленья, так красиво сложенные Анной.
- Ух, ты! Я так не умею. Теперь и воду можно вскипятить. Только зайцев своих ты сам разделай, пожалуйста. И… я не знаю, как их готовить…
- Мда, - задумчиво произнес Уильрих, - элементарных вещей делать не умеешь, вот ведь свалилась на мою голову. Не думал, что у строителей такие избалованные дочери растут.
- Во-первых мой отец не строитель, а архитектор, а это, знаешь ли большая разница, во-вторых я нисколько не избалована, просто никогда не сталкивалась с некоторыми предметами обихода, например, с огнивом. В-третьих, - Анна задумалась, - мясо я умею готовить, но не на открытом огне. Нет, конечно шашлык я сумею приготовить, но из нормального мяса.
- Нормального, это какого?
- Из куска свинины, например. В магазине же кусками мясо продается, а не волосатыми трупиками. Да и зайчатину я никогда не покупала, говорят ее очень долго тушить надо…
- Я понял, твой отец богатый человек. А муж у тебя кто? – Уильрих умело разделал заячьи тушки, порезал их на небольшие кусочки и сложил в котелок.
- Я не замужем. И не была никогда.