Они встречают нас с нескрываемой радостью. Сейчас темно, ничего не видно, но в их словах звучит уверенность:
— Сомнений нет, Аннапурна будет побеждена!
Аннапурна
Действительно, на следующий день меня ожидает ошеломляющее зрелище. Когда я просыпаюсь, Ляшеналь и Ребюффа, сидя на сухой скале, не отрываясь глядят на Аннапурну.
Внезапный крик заставляет меня выскочить из палатки.
— Я нашел путь! — кричит Ляшеналь.
Подхожу к ним. Ослепительный блеск снежных склонов вынуждает меня зажмуриться. Впервые Аннапурна открывает человеку свою тайну. Ее громадный северный склон, покрытый реками льда, сверкает как алмаз. Ни разу я не видел еще такой гигантской вершины во всем ее величии. Это целый мир, ослепительный и грозный, необозримый в своей грандиозности. На этот раз, однако, перед нами нет отвесных стен, изрезанных гребней, висячих ледников и тому подобных прелестей, превращающих в утопию всякую мысль о восхождении.
— Понимаешь, — объясняет Ляшеналь, — задача заключается в том, чтобы выйти на этот ледник, похожий на серп, в верхней части Аннапурны. Чтобы дойти до его начала, не рискуя попасть в лавину, надо подниматься совсем слева[82].
— Но тогда, — прерывает его Ребюффа, — как же ты хочешь добраться до начала твоего пути? Ледник с другой стороны плато сплошь изрезан трещинами. Перебраться через него невозможно!
— Смотри…
Мы вовсю таращим глаза. Но, признаюсь, я почти не способен следить за объяснениями товарищей. Меня захлестывает волна энтузиазма.
Наконец-то наша вершина здесь, перед нами.
Сегодня, 23 мая, — самый замечательный день экспедиции.
— Смотри, — настаивает Ляшеналь, сдвигая набекрень свою вязаную шапочку, — трещины можно обойти слева. Затем достаточно преодолеть в лоб ледопад и постепенно уходить вправо, по направлению к «Серпу».
Наше внимание привлекает звон ледоруба. Это Аджиба колет лед, чтобы натопить воды.
— Твой маршрут, Бискант, недостаточно прямой. Наверняка будем проваливаться в снег по пояс. Путь должен быть возможно короче, прямо к вершине.
— А лавины? — возражает Ребюффа.
— Опасность одинакова как справа, так и слева. Уж лучше идти там, где короче.
— Ну а… как же кулуар? — не сдается Ляшеналь.
— Если переходить его повыше, риск невелик. К тому же взгляни: видишь следы лавин на твоем пути?
— Да, верно, — вынужден признать Ляшеналь.
— Раз так, кто нам мешает подниматься прямо вверх, обойти сераки и трещины, взять влево, чтобы выйти к «Серпу» и оттуда идти прямо к вершине?
Я чувствую, что Ребюффа настроен не слишком оптимистично. В своем старом, плотно облегающем свитере, который он таскал на всех альпийских восхождениях, он более чем когда-либо оправдывает данное ему шерпами прозвище Ламба-сагиб[83].
— Однако, — возобновляет спор Ляшеналь, — можно было бы подняться прямо до основания стены и, траверсируя влево, прийти к той же точке…
— Взяв сразу влево, мы, безусловно, сократим путь.
— Ты прав, это вполне возможно, — соглашается Ляшеналь, постепенно сдавая свои позиции.
Сопротивление Ребюффа также понемногу слабеет.
— Эй… Лионель! Ну-ка иди сюда на минутку, взгляни!..
Террай, склонившись над ящиком, со своей обычной серьезностью разбирает продукты. Красная лыжная шапочка и роскошная борода придают ему весьма колоритный вид. Я спрашиваю его в упор, каков «его» маршрут. Оказывается, он уже рассматривал вершину и составил свое мнение.
— Для меня, дружище, все совершенно ясно! — говорит он, выпячивая нижнюю губу. — Над лавинным конусом большого кулуара, прямо под вершиной… — И дальше идет описание обсуждаемого нами пути.
Итак, все пришли к единому мнению.
— Туда и надо идти! — без конца повторяет возбужденный Террай.
Не менее взволнованный Ляшеналь кричит мне в лицо:
— Сто против нуля, что победа будет за нами!
Что касается Ребюффа, то он более сдержан.
— Пожалуй, это наименее трудный и наиболее логичный маршрут, — признается он.