По жанру наш трактат является апокалипсисом, причём это специфический “апокалипсис Марсана”. “Марсан” также может быть именем, усвоенным гностическим автором (мар в Сирии означает хозяин).
Текст адресован членам гностической общины, уже получившим Посвящение. Философнеоплатоник III столетия Порфирий в своей биографии Плотина говорит о неких “сектантах, отказавшихся от древней философии” (т.е. от платонизма). Эти сектанты, очевидно, и были гностиками, с которыми вступали в контакты члены школы Плотина. Порфирий отмечает, что эти люди “написали апокалипсисы Зороастра, Зостриана, Никофея, Аллогена, Месса и др. того же рода” (Vit. Plot. 16). Два из этих апокалипсисов, упомянутых Порфирием, сейчас доступны нам в коптских версиях в Библиотеке Наг Хаммади: Зостриан и Аллоген. Марсан по своему содержанию очень тесно связан с этими двумя трактатами.
Первые 10 страниц текста, относительно целые, содержат материал описания гностического опыта вознесения и включают в себя диспут о различных уровнях реальности, символически названных “Печатями”, часто встречающихся также в Pistis Sophia, но более всего в Книгах Иеу из Кодекса Брюса. Эти уровни ранжированы от “мирских” и “материальных”, характеризуемых телесным существованием (2) до областей Невидимого Троесильного НеСущего Духа и Неизвестного Безмолвного (4).
Следующая наиболее сохранившаяся часть начинается в середине Кодекса (стр. 24 42) и содержит в себе материал о мистическом значении букв алфавита и об их связи как с человеческой душой, так и с именами Богов и Ангелов зодиакальных созвездий и прочих Небесных Сфер.
Загадочные ссылки в тексте (35) на “гневные образы” и “изумрудное подобие”
напоминает учение Ямвлиха об использовании камней, растений и т.п. в
теургическом ритуале. Даже ссылки на крещение (уже отмеченные, см. 55 и 66) должны быть поняты в их связи с ритуалом восхождения (это, вероятно, и случай со ссылками на крещение в Зостриане см. Наг Хамм., VIII, 5 7).
Возможно, что именно из Сирии оригинальная грекоязычная версия трактата могла быть перевезена в Египет и переведена там на коптский.
Предисловие к Объяснению Знания (XI,1).
Объяснение Знания даёт нам уникальную возможность увидеть, как гностический учитель использует новозаветные писания и применяет их в суждениях о церкви. Особенности стиля и структуры данного трактата наводят на мысль, что он является записью проповеди, предназначенной для чтения во время молебнов. Соответственно, ранняя часть Объяснения Знания (9 14) использует пассажи, известные нам из Матфея, истолковывая учение Спасителя и его страсти; следующая часть (14 21) использует тексты из 1 Кор. и, вероятно, Римлянам, Колоссянам, Ефесянам и Филиппийцам, трактуя Церковь как “Тело Христа”.
Автор трактата прибегает к упоминанию об общине, раздираемой ревностью и ненавистью изза вопросов о духовных дарах. Ряд членов общины отказывались делиться такими дарами друг с другом, другие же завидовали тем, кто получали такие дары, как дар прорицания и дар проповеди, тем самым выделяясь из общины. Некоторые презирали других тех, кого они считали невежественными (т.е. обделёнными гнозисом), остальные же чувствовали себя обойдёнными и обиженными.
Налицо разделение: по одну строну Церковь, Тело Христово, по другую потерпевшие неудачу. Все они до сих пор пребывают под гнётом сил и властей (в совокупности названных Всё), продолжающих контролировать людей посредством их же плотских тел и склоняющих их ко греху. Поэтому предметом авторской озабоченности в Объяснении Знания является исправление данной ситуации. Вознесение Христа позволило детям Отца познать природу своих прошлых грехов и данные им дары и знание, позволяющие противостоять насилию “Сил” и делающие грех безжизненным. Однако возможность грешить возвращается вновь, пока Всё находится в деятельной фазе.
Одно время Спаситель учил о единстве Отца (9 29) и, в дальнейшем, как “Великий Сын” добровольно принял унижение ради своих “братьев меньших” (14 29), а затем применял свои уроки единения и смирения к Церкви. Вопервых, он рассказывает о том, как Церковь стяжала благодать. Спаситель упраздняет “старые узы долга”, поработившие тех, кто “осуждён в Адаме” (14, ср. Колосс. 2:14) и провозгласил в их Месте “Эдикт Отца” (тж. 14), проповедуя прощение грехов и освобождение от смерти.
Этот текст представляет собой весьма значимый первоисточник для понимания того, как некоторые гностические христиане, а особенно определённые христиане валентиниане, понимали Церковь в свете учения Иисуса и Посланий апостола Павла. Так, начиная с 13 и вплоть до 21 автор прибегает к метафоре, используемой апостолом Павлом о теле и его членах (ср. Рим. 12:48; 1 Коринф. 12:1231) и соединяет её с образами Христа как Главы Телесной, т.е. Церкви (ср. Колосс. 1:18; 2:19; Ефес. 4:1516) для того, чтобы напомнить этим членам, что они все составляют “одно Тело” и “одну Голову”.