Вот он стоит на дрожащем мостике, около пышащей жаром вагранки, слышит ее мощное дыхание, и кажется ему, что это дышит весь цех: все люди, все предметы, дышит металл — дышит одна огромная грудь… Звенели изделия под молотком браковщика, долетали разорванные голоса снизу, визжали поворотные круги под тяжелыми вагонетками, подвывал приглушенно кран.
У вагранки очередь. Мокрые, пропотевшие рубахи курятся испариной. Возникает и гаснет разговор. Обо всем.
— Эх, счас бы в озеро! У-ух! Здорово!
— Ишь, чего захотел — потом умойся…
— Он вроде морской воды, соленый, курортный…
— А Егорка Шкодов добился-таки: в Кисловодье едет на месяц…
— Нет, брат, я свою деревню ни на какие Кисловодья не сменяю: один сосновый дух чего стоит! А грибы, братцы!
— Тут не до грибов! Как подвалит покос, намахаешься косой с вечера, а на зорьке на завод надо, а тут еще новую чертовщину выдумали… Да как я, скажем, с тобой вместе работать стану, ежели — я мастер, а ты г….?
Тих Тихч вслушивался, как перебрасываются мыслями люди, и ему стало тоскливо и безрадостно.
Арифметически точные, десятки раз проверенные выкладки безупречны. Тих Тихч знает, сколько нужно затратить времени и средств на перестройку процесса формовки. В красиво вычерченных диаграммах, — круги, треугольники, ромбы, — расцвеченных всеми красками спектра, выражена эффективность новых форм работы; они ведут художественный рассказ о замыслах Тих Тихча; они раскрывают тайну мудрого сплетения линий, испещривших чертежи. Лежат эти чертежи в письменном столе его кабинета, но даже отсюда, из цеха, Тих Тихч видит их, и они расстилаются перед его глазами, расчерчивая гудящий цех… Вот здесь будет отливка отопительных приборов… А вот от этой колонки через весь цех протянутся стройными рядами новые верстаки. Здесь загудит новый кран, и электрические вагонетки будут неутомимо хлопотать, убирая готовую продукцию… Тих Тихч составил свой проект реконструкции цеха на конкурс, об'явленный местной газетой и трестом. Проект был закончен, подписан и вложен в конверт, но в тот день, когда окровавленного Аноху унесли из цеха, Тих Тихч забросил проект, чувствуя фальшь и надуманность чертежей.
Тих Тихч понял: прекрасные чертежи его разошлись с жизнью. Четкие, строго рассчитанные на бумаге линии столкнулись с живыми людьми и потерпели поражение. И с тех пор Тих Тихч затосковал. Потянуло его ближе к цеховому гаму, и теперь он часами проводил время в ходьбе по цеху, приглядываясь к людям жадными, ненасытными глазами.
У вагранки Тих Тихч внезапно отметил оживление: все сгрудились около Федоса, который с под'емом о чем-то рассказывал:
— Да… пришли это мы… Спрашиваем, мол, как бы повидать, мол… делегация из цеха. Потолковать, мол, справиться о здоровье… «Кого вам?» спрашивает фершал. «Аноху», говорим. Потом приходит и глядит на нас этак подозрительно. «Нету, — говорит, — Анохи в больнице…» Сердце так и екнуло, а спросить боязно: неужто помер? «Как так нет, коли сами его надысь принесли? С проломом головы который…» — «С проломом?» спрашивает и опять ушел. Ждем… Вертается. «Есть, действительно, с проломом до самых мозгов, но только зовут его не Анохой, а Иваном Шаговым…»
— Ива-ном? Ша-го-вым? — раздались удивленные голоса.
— «Да… што ж говорим, покажите нам этого Шагова…» Глядим, братцы, Аноха! Вот так ловко! «Што ж, вы, — говорит он, — перекстить меня перекстили, из Ивана в Аноху, а признать не хочете?» А совестно мне, хоть провалиться…
— А, вишь, верно это… Аноха и Аноха…
— Выходит, человека потеряли…
— Верно, потеряли!
— Ишь, што вышло… Ша-гов… — раздумчиво и раскаянно снизил голос Федос.
Тогда, овеянный новой мыслью, встрепенулся Тих Тихч. Вот и он, инженер, и Шагов — одиноки… И одиночество это мучительно и непереносимо. Тысячи людей живут своей теплой жизнью, своими радостями и могут не замечать тебя, и ты сотрешься в мельчайшую, неприметную для глаза пыль под ногами этих тысяч. Ведь вот комок земли: от малейшего прикосновения он рассыпается на бесчисленные частички, а в опоке, утрамбованной доотказа, отдельные песчинки, сливаясь друг с другом, противостоят буйству расплавленного металла, придавая ему желанную форму. Их сила — в сцеплении. Так люди…
Срываясь с чугунных гулких ступенек, скользнул Тих Тихч с лесенки и почти бегом кинулся через цех к выходу. Кто-то пытался остановить его окриком, но Тих Тихч, увлекаемый мыслью, промчался мимо…