- Соколов, объясни мне почему ты не доложил товарищу Степанцу, о том, что вы приехали на вызов позже положенного времени? – жестко поинтересовался Жуйко.
- Шеф, в том-то и дело, что мы прибыли в числе первых. ПЧ 81 прибыла позже нас на пару минут. Когда мы прибыли на место, все уже было сделано за нас. Михаилу Назаровичу это известно. Климов подтвердит, если надо.
Жуйко покачал седой головой.
- Вам надо поговорить. Пройдите в мой кабинет.
В кабинете Владимира Олеговича было тихо и прохладно. Соколов снял каску и плюхнулся в кресло, готовясь слушать долгие и нудные рассуждения Степанца. Но вместо этого, тот спросил:
- Знаешь, зачем мы в твой расчет отрядили Леднёву?
Соколов не знал, но предполагал, что Петр Леднев, таки пробил для своей сестры «счастливый билетик». Ну, хочется, девушке побыть пожарным, кто же устоит?
- Полагаю, что я не должен задаваться такими вопросами. Отрядили, значит надо, – устало ответил Соколов.
Степанец улыбнулся и сел напротив Соколова на стул. Потрепав нервно отросшие рыжие усы, он явно подбирал нужные слова. Но потом хлопнул себя по колену и сказал прямо.
- В общем, так. У Тамары есть версия этих поджогов и мы решили допустить ее к работе, чтобы она помогла всем нам поймать поджигателя. Я тоже не особо счастлив, но, если она раскроет это дело, я буду не прочь подписать программу, чтобы женщины наравне с мужчинами сражались с огнем.
- И что вы от меня хотите? – помолчав, задал вопрос Соколов.
- Присмотри за ней. Я прошу.
Он замолчал. Потом перевел куда-то над головой Соколова и встав, прикрыл дверь в кабинет.
- Слушай, я не верю, что людей спасает призрак или ангел, мы все здесь в одном котле варимся, и бюрократия сжирает всех понемногу. Но эта Леднева… следаки говорят у нее нюх к подобным делам. Помнишь, «Дело Белоручки», несколько лет назад? Никто тогда этого маньяка не мог найти, даже зацепок не было. А она пришла в отдел и сразу ее версия стала главной. «Убойный» тогда с ее помощью этого кретина поймал.
- И что у нее там за версия такая, что перевернет все наши? – заинтересованно спросил Соколов, у которого появилась мысль, что Петька знал куда-сестрицу-то запихнуть. В самое пекло, блин.
- Она считает, что наш спаситель напрямую знаком с поджигателем. И эта версия не лишена смысла, ведь когда на вызов приезжает расчет, уже все спасены. Возможно, поджигатель каким-то образом контролирует нашего спасителя…
- … или сам им является, – пожал плечами Соколов, снова теряя интерес к делу.
– В общем, надо увидеть Ледневу в деле, тогда и можно будет сказать, сможет ли она нам помочь. Согласен?
- Так точно.
- И это… Организуй ребят, чтобы никаких там шуточек про дискриминацию и прочего дерьма. Если я услышу от нее хоть одну подобную жалобу, кто-то пойдет драить сортиры. А теперь прости, нужно разобрать тонны бюрократического дерьма.
- Слушай, ну как так можно, а? Ну стоит игрок на фланге, а он чешет с мячом за лицевую, чтобы оттуда сделать неточную передачу на хава, – возмущался полноватый усатый Григорьев. – Если играть не умеют, шли бы в бизнес что ли.
Обсуждение футбольных матчей иногда занимало время между вызовами у второй смены, когда первая потом и кровью пыталась заниматься поиском поджигателя. В городе с трехсотлетней историей сейчас стало сложно кого-то найти, слишком много заброшенных и нежилых домов, а там есть где спрятаться.
- А ведь в первом тайме вели в два мяча. В два! Там нет, надо было Евгеньеву сделать глупую ошибку в центре и проворонить форварда гостей. Я вообще после этого не понимал, что на поле делают эти десять бугаев! Черти что творилось, всю прыть растеряли, футболеры!
Артем Григорьев был самый старший из расчета. Он работал пожарным уже добрую половину лет. Сейчас его время неумолимо двигалось к тому, что он мог уйти на пенсию или отправится в административный отдел, бумажки разбирать. Он единственный, кого знал лично Соколов, кто вернулся в пожарные после серьезной травмы позвоночника. Таких ребят, как Григорьев еще поискать.
- Так что там, с нашей принцессой? – не выдержал Манаев. – Она вообще сегодня приходить собирается? Или за ней карету послать.
Никто даже не улыбнулся. Соколов читал экспертизу, присланную Степанцом, Григорьев смотрел последние спортивные новости, остальные ребята из спасателей МЧС играли в карты. Только Манаеву вечно не чем было заняться.
- Да что с вами всеми? Баба в нашей команде, а вы сидите будто это нормально!
- Это нормально, – подал голос Леднев. – Жаль, что тебя не было здесь, когда в нашей смене работала Турсуева.
- Я с бабой работать не хочу, – не унимался Манаев.
- Тогда собирай вещи и вали в другую часть, – спокойным голосом, не отрывая взгляда с документа сказал Соколов. – И сопли подбери, слушать тошно.
Манаев замолчал и насупился. Он не предполагал, что в части будет работать с женщинами, о которых он был мягко говоря, не особо хорошего мнения. Манаев считал, что женщина – это домохозяйка, на ее плечах домашний уют, дети и обеды. А чтобы такая вот работала бок-о-бок с ним, да еще в одной упряжке… Это было выше его понимания. К тому же он считал, что, если бабу несет в мужскую профессию, значит она лесби. А он терпеть не мог лесбиянок. Но похоже тут никто не разделял его ненависти.
- Ребята, еще один поджог в Красногвардейском. Почерк тот же, – ворвался в холл крепыш Кулешов. – Громов и братия со Второй смены приехала несолоно хлебавши. Какой-то бродяга видел вашего спасителя. Его привезут в полицейской машине сюда через полчаса.
- Сюда?! – возмутился Манаев. – Мы что «Убойный отдел»? Пусть везут его в полицию и допрашивают, или что они там с ним делают обычно. Здесь пожарная часть, а не притон для бомжей.
- Помолчи! – рявкнул Соколов, который уже порядком устал от нытья Манаева. – Иди-ка проверь снаряжение, а то я смотрю тебе совсем нечем заняться.
- Есть, лейтенант! – недовольно посмотрел на остальных Манаев и отправился в комнату, где хранилось пожарное снаряжение.
- Кто он? – поинтересовался Григорьев.
- Да шут его знает, – пожал плечами хромой Кулешов, который так и остался работать здесь после ранения. – Но кажись он в этом доме бомжевал. Хотя на вид ему еще и двадцати пяти нет. Наверное, из дома сбежал, сейчас это модно.
Леднёва смотрела, как за стеклом ребята из ее пожарного расчета пытаются говорить с тем бродягой, который якобы видел спасителя. На самом деле он скорее всего ничего не видел. Но кто же не хочет побывать в пожарной части.
- А, курсант Леднева! – улыбнулся Григорьев, выходя из кабинета, в котором Соколов и Жуйко допрашивали парня. – Что скажите, эксперт?
- Этот парень врун, болтун и хохотун. Бродяга? Да вы посмотрите на его часы, а на мобильный телефон. У него куртка лучше, чем у моей племянницы его возраста. Водит вас за нос, а вы и рты раскрыли.
- А он нам сказал, что видел на пожаре девушку, которая вынесла на себе несколько людей. Как тебе такой поворот, Леднева?
Тамара замолчала. Она понимала, что если скажет, что знает наверняка, что спаситель – женщина, то вряд ли поедет на следующий вызов. Потому что тогда в комнате «допросов» на стуле будет сидеть не этот бродяга, а она. Она точно знала, кого надо искать, но не знала где.
- У вашего бродяги, наверное, секса давно не было, вот ему и мерещатся девушки-спасители.
Григорьев покачал головой.
- Добро пожаловать в часть! – бросил он в след уходящей в холл Тамаре.
- Бывшая Медсанчасть Красногвардейского Медицинского Корпуса, – пробубнил дежурный полицейский, который судя по сажи на щеках, прибыл на место пожара первым. – Мой отец здесь работал. Это здание надо было сносить еще два года назад, но что-то пошло не так… – он ухмыльнулся и посмотрел наверх, где свисали обгоревшие провода и обсыпалась арматура. – Сдается мне, здесь мало бродяг ночевало. Холодно и сыро. Но одного удалось придержать, для вас, ребята.
- И зачем он нам? – фыркнул Манаев. – Вы полиция, вы и допрашивайте.