Тяжело закашлялась Леся, и всё вернулось на свои места.
Ворожцов проморгался и огляделся. Рельсы отбегали от ангара через поле, дальше виднелся перелесок. За перелеском в сторону от поля — обветшалые кровли мёртвых домов. Нет, он не видел их, но знал, что они там есть. А в одном из них аномалия и настроенный на неё прибор, изобретенный его братом и покойным профессором совсем для других целей.
— Ну-ка подвинься, мелочь, — оттеснил Мазилу Тимур. — Гайки больше не нужны, теперь я впереди пойду.
— Смотри, осторожнее, — одёрнул Ворожцов.
Тимур не ответил, но посмотрел, как размазал.
Молча пошёл вперёд. Спина напряжена, обрез наготове. Нет, всё же он не расслабился. Боится. Или опасается, что тоже неплохо.
Бояться не стыдно. Ворожцов понял это только сейчас. А вот не бояться — глупо. Бравада, отсутствие осторожности, переоценка собственной значимости, своих сил никому ничего никогда не даёт. Кроме неприятностей. А здесь от неприятностей один шаг до беды.
Ворожцов побрёл следом, за спиной тихо ступала Леся. Последним спотыкался о шпалы Мазила. Часто и шумно, привлекая к себе ненужное внимание.
От мысли о чужом внимании между лопаток зачесалось, словно туда уткнулся чей-то взгляд. Ворожцов переборол желание остановиться и обернуться. Пальцы потянули из кармана наладонник. Осторожно, так чтоб другие не заметили его страха.
Не сбавляя шага, он украдкой глянул на экран и расслабился. Сканер не показывал ничего лишнего. Совсем. Даже застывший на краю видимости зверь выпал из поля зрения, остался позади. В прошлом.
Если только сканер не глючит.
Ворожцов с разгону впечатался в спину остановившегося Тимура. Тот подпрыгнул, как на иголках. Обернулся. Лицо на мгновение перекосило с перепугу, но уже через секунду место страха заняла злость. Взгляд сделался колючим.
— Сдурел? Чего под ноги не смотришь?
— Извини, — опешил Ворожцов. — А ты чего тормозишь так резко?
— Я не резко. Если тебе резко, так дистанцию держи.
— Чего у вас там? — позвал сзади Мазила.
Тимур покосился на него, отступил, показывая «чего там». Но не мелкому, а Ворожцову.
— Смотри.
Подчиняясь рефлексу, Ворожцов хотел было наклониться, разглядеть, что там на дороге, повнимательнее. Так и замер.
Впереди были всё те же рельсы, шпалы, пробивающаяся между ними трава. Только поперёк правого рельса пролегли четыре глубокие борозды, практически разрубив его на части. Словно огромное животное яростно ударило когтистой лапой. Только какие должны быть когти, чтобы…
— Жуть какая! — шмыгнула носом подошедшая Леся. — Это чем?
— Автогеном, — пробормотал Ворожцов, пытаясь придумать логичное объяснение.
— Лобзиком, — одновременно с ним брякнул Мазила.
На мелкого обернулись все трое, не сговариваясь.
— Да ладно вам, — улыбнулся тот. — И пошутить нельзя, что ли?
— Дошутишься, — сквозь зубы процедил Тимур.
— А без шуток здесь спятить можно, — сказал Мазила.
На роже всё ещё оставалась дурацкая улыбка, но голос его прозвучал как-то удивительно серьёзно. Настолько, что снова захотелось поёжиться.
— Сканер молчит, — поделился наблюдением Ворожцов. — Нет здесь никого. Ни с лобзиком, ни с автогеном. Если и был, то нашинковал рельсы и ушёл. Пойдём, чего стоять?
Тимур кивнул. Рваный рельс обогнул по дуге. Шёл теперь настороженно, маленькими шагами, тщательно взвешивая, куда поставить ногу.
Ворожцов сосредоточился. На ПДА без надобности не глядел, по сторонам не пялился, стараясь ступать след в след.
А может, они с Тимуром в самом деле перестраховываются? Ищут опасности там, где их нет. И прав Мазила: веселее надо. Хотя… нет, не прав. Сергуня вон веселился. И где теперь Сергуня? С другой стороны, Наташа тряслась со страху, а конец тот же.
Нет, здесь надо как-то иначе. Без лишней бравады, без лишней паники. Трезво, холодно смотреть на всё. Надо… А как? Для трезвости не хватает сил. Страшно. И тут либо шарахаться от каждого куста, либо отшучиваться, высмеивая всё вокруг.
Выходит, Мазила-то не дурак. Просто в меру сил пытается над смертью посмеяться. Только получается настолько скверно, что сразу и не сообразишь, но…
Тимур повернул в сторону, сошёл с рельсов и побрёл через заросшее бурьяном поле. Ворожцов поглядел вперёд. Трава, кусты, остов какой-то древней машины. Именно на этот остов Тимур и взял курс через поле.
— Стой, — резко одёрнул Ворожцов.
Тимур по инерции сделал последний шаг и замер. Обернулся. На Ворожцова глядел напряжённо, ожидая худшего. Тем более что тот всё ещё шёл с наладонником в руке.