Услышав топот и тяжелое дыхание, Титор глянул на пустырь. По нему приближались двое бойцов Горбоноса — они несли широкую доску, где лежал человек в синих джинсах и белой рубашке, залитой кровью.
Окончательно поняв, что упустил одержимых, Егерь решил заняться рукой. Пуля прошла вскользь, нанеся больше вреда плащу с рубахой, но все же зацепила кожу.
Отойдя подальше от дискотеки, где наконец отключили музыку, он очутился возле небольшого кирпичного здания между цехами. Заглянул — когда-то это была столовая, еще остался прилавок и стойка кассы в конце зала. Среди сломанной мебели Егерь нашел целый стол, положил портфель на него, плащ, снял рубаху. Стащил с головы ПНВ, подождал, привыкая к темноте. Из портфеля достал аптечку.
Когда он уже заканчивал обрабатывать глубокую царапину, за разбитым окном раздались шаги, вспыхнул луч фонарика… качнулся и сквозь оконный проем уперся в Егеря, который стоял у стола в одних штанах и с шерстяной шапочкой на голове.
— Это кто? — донеслось снаружи.
— А я знаю? Дедок какой-то.
— Че это он тут?.. Эй, дед, ты че тут делаешь?
— Пошли, посмотрим.
В столовую ввалились два парня с лицами закоренелых торчков. Обычно они промышляли в этом районе — грабили разбредающуюся с дискотеки пьяную молодежь. Сегодня ночь была неурожайная, музыку вырубили раньше обычного, потом появились менты, да еще что-то загорелось во дворе. Землетрясение этих двоих не удивило. Когда под кайфом, и не такое увидишь, но вот то, что поднялся шухер и на старой фабрике объявились ментяры, — плохо. Подельники решили спрятаться и переждать, пока все стихнет, тут и наткнулись на Егеря.
— Эй, закурить дашь? — Гопник покрупнее расхлябанной походкой направился к столу, у которого стоял некрупный мужичок бомжеватого вида. Не было никаких сомнений в том, что старый козел уже наложил в штаны с перепугу.
Второй пошел следом, не глядя на дружка и терпилу. Он шарил по карманам в надежде наскрести табачной трухи с остатками дури — может, хватит еще на косяк. Увлеченный поисками, он так и не понял, что произошло. Дед качнулся навстречу идущему к нему человеку… и тот как-то стрёмно захрипел, оседая на пол. Фонарик упал и погас.
В лунном свете блеснул короткий ствол дробовика.
— Бля! — Пальцы, выпустив щепоть табака и конопли, сжались на рукояти «выкидухи» в кармане. — Ну, ты, сучара…
Приклад врезался ему в лицо, превратив крупный хрящеватый нос в расплющенный вареник с вишней. Потом Егерь добавил ботинком в пах, и гопник повалился на колени, выронив нож. Охотник Пси-Фронта поднял с пола «выкидуху», отщелкнул и осмотрел лезвие.
— Тупой, дрянь. Как и вы двое. Падаль, отбросы человеческие.
Он с широкого замаха рубанул клинком по уху — и окровавленный комок, часть ушной раковины, влип в пол. Не дав гопнику закричать, Егерь снова врезал прикладом ему в лицо, выбив несколько зубов.
Пока двое корчились и хрипели под ногами, он быстро оделся, стараясь не вступать в растекающуюся кровь. Не оглядываясь, покинул столовую. Неподалеку что-то горело, выла сирена пожарной машины. Зазвенел телефон, и Егерь достал из кармана трубку. Преобразованный сетевым синтезатором голос соратника из КАСа сказал:
— Их потеряли, в районе шум. Уходи, но будь неподалеку. Как только появятся сведения — сообщу.
В помещении, где оказались Тьма с Магом, стояла койка, застеленная драным пальто, раскуроченный шкафчик в углу, два стула да стол. Под столом — сумка, в ней были шмотки в пакетах с лейблами магазинов и три пары обуви: кеды, женские туфли, кроссовки. Позади стола на тумбочке лежали консервы, бутылка с кока-колой, две банки пива и конверт.
Обычный белый конверт, мятый, в пятнах от грязных пальцев. Без марки и адреса, не запечатанный.
Маг первым заметил его. Внутри оказался тетрадный лист в клеточку, прыгающим почерком там было написано:
Эй, не рабейте! Я все подготовил, в сумке найдете деньги. Шмотки тоже там. Тьма для тебя отдельный падарочек. Вам надо быть в 6 вечера в Киеве возле Андреевской церкви. Это верхняя часть Андреевского спуска. Амазонка будет ждать там две недели начиная с 25 числа, каждый день в адно время. Она атведет вас дальше к нам. Мы тут такое место нашли где прятаться, в жизни не поверите! Извиняюсь что не жду вас, но Жрец запретил. Вдруг с вами в схрон опера придут? Надеюсь Паша все сделал правильно. Пашка ты там? Еще встретимся!:) Удачи всем!
ПЫСЫ. Да!!! Через границу идите в районе Новой Гуты. Там белорусы, с ними таможни нет, а потом украинцы. Я пробил один путь. Подойдете по адресу Ленина, 12, частный дом, спросите Гришу. Скажите ему «Мы от Пети» (значит от меня:)). Оставляю 4 тыщи баксов это подарочек от Жреца. Гришке по тыще за чела, не больше. Будет требовать еще — не давать, он жадная тварь.
«Вашь» было написано с мягким знаком — это, и другие ошибки, и прыгающий почерк, и намалеванная мелом стрела в круге мучительно напомнили Магу нечто, что он уже видел… Кто же такой этот Шут, и почему он даже записку не подписал своим именем?
Пока он ломал голову, пытаясь вспомнить хоть что-то из прошлого, Тьма уже копалась в сумке. Из бокового кармана достала пачку долларов, ножницы, два ножа, раскладной и охотничий, бритву, пену для бриться, черную краску для волос, пачку «Мальборо», турбозажигалку… В сумке еще были две бутыли с водой и пара часов, женские и мужские.
Вдруг Тьма покачнулась и едва не упала. Маг подхватил ее, довел до койки и посадил. Когда склонился над ней, девушка схватила его за плечи.
— Я тебя знаю! Помню твое лицо, много раз видела. Кто ты такой?!
Он пожал плечами:
— Не могу понять. В голове такая каша… Но я тебя тоже помню. Слушай, отсюда надо быстро уходить.
Он вынул из сумки черные джинсы и плотную шерстяную рубашку, переоделся, обул кеды. Маловаты, но сойдет. Нацепил на руку дешевые электронные часы и взял кожаную куртку.
Режет! Его словно толкнули — в голове разом сложился образ острого, холодного, режущего… Маг резко обернулся — девушка кромсала косички найденными в сумке ножницами.
— Чего ты? — удивилась она. — Нам нужно изменить внешность, вон краска, сейчас еще покрасим волосы.
— Д-да…
— Что у тебя с лицом? Ты хоть что-то вспоминаешь? Хоть немного?
— Помню яркий свет, — сказал он, проведя ладонью по лбу. — Какой-то… пугающий. Сосны, и свет волной катится между ними. Еще помню бетонные коридоры. Глухие такие, неприятные. И всё.
— А я помню длинные узкие тени, — сказала она. — Что же все-таки с нами произошло?
— Не знаю, но мы разберемся. Переодевайся, здесь нельзя оставаться. Павел может выдать это место, а…
Он не договорил — все поплыло, и темнота поглотила комнату.
Глава 3
НА КОРОТКОЙ ДИСТАНЦИИ
— Я ничего не знаю, ничего не знаю, ничего не знаю… — бормотал Паша Сковорода как заведенный.
В микроавтобусе было три ряда сидений, и его устроили на заднем, которое Мальков застелил целлофаном из багажника. Сиденья среднего ряда помощник повернул, чтобы они с шефом могли сидеть лицом к санитару. Яков Мирославович вернулся на машине оперативников и, недовольный всей этой суетой, накладывал повязку на пробитое арматурой предплечье Паши. Тот стонал и дергался — Титор запретил начмеду колоть обезболивающее.
Закончив, Яков сказал: «Ваня, в моем возрасте это уже тяжело, надеюсь, больше вы меня сегодня не побеспокоите», — и, кивнув всем, вернулся во вторую машину. Она уехала, из оперативников остался только Василий. Группа Горбоноса все еще рыскала вокруг фабрики. Дело усложнили пожарники, машина «скорой помощи» и полиция, подъехавшие к дискотеке.
Почти рассвело. Возле накренившегося фонарного столба было тихо, лишь Паша монотонно бубнил, не глядя на склонившихся над ним Малькова с шефом.