Очень неохотно оставил Василий Андреевич свою уютную холостяцкую квартиру. Всего лишь несколько и дней назад он был на выпуске в лицее. Но то другое дело, там — поэзия, пиитика. А что Горный кадетский корпус? Как Соколов может соединять в себе столь обширные знания: словесность в сочетании с геологией, геогнозией, минералогией, горным пробирным искусством? От одного перечня предметов, которые читал Соколов, Василию Андреевичу становилось не по себе. Такое мог только Михайло Ломоносов!
Дмитрий Иванович заметил:
— В Горном кадетском корпусе растут новые Ломоносовы…
Весть о приезде Жуковского молниеносно разнеслась среди воспитанников корпуса. В этот день читали свои сочинения Аносов, Чайковский и Девио.
Экзамен начался. Все сочинения выпускников были написаны на иностранных языках. Один лишь Аносов приготовил два текста — русский и немецкий, но читал он по-русски. Это вызвало удивление, даже раздражение: «неужели этого юношу не научили говорить на иностранных языках?!»
Дамы подняли лорнеты, внимательно стали осматривать невысокого роста выпускника с рыжеватым хохолком и голубыми спокойными глазами. Недовольно ерзали на своих местах господа профессора из иностранцев, все годы читавшие свои лекции на иностранных языках.
Но довольной улыбкой расплывалось лицо директора корпуса Андрея Федоровича Дерябина, по справедливости считавшегося одним из столпов горного дела в России. Он посмотрел на Жуковского. Поэт был оживлен и, кажется, взволнован.
Закончив чтение своего сочинения по-русски, Аносов кратко, специально для профессоров, изложил его содержание на немецком языке.
Экзаминаторы выставили в своих листах баллы. Как и предвидел Аносов, когда решил читать свое сочинение по-русски, не на всех экзаменационных листах была высшая оценка.
Самый большой съезд гостей был в последний день экзаменов. В этот день производились испытания в искусствах, коим воспитанники обучались в корпусе, — в музыке и пении, танцах и фехтовании. И снова среди выпускников выделился невысокий унтер-офицер Павел Аносов. Он прекрасно танцевал и фехтовал, исполнял одну из главных ролей в разыгранной перед посетителями пьесе.
А затем отличившимся выпускникам выдавали медали и другие награды.
Из окончивших корпус в 1817 году лишь двух наградили большими золотыми медалями — Алексея Батракова и Павла Аносова. О последнем на педагогическом совете довольно долго спорили — ему ставилось в вину, что он учился неровно, что был не очень почтителен к некоторым иностранным преподавателям и что он даже свое выпускное сочинение читал по-русски.
Но золотую медаль для Аносова отстоял директор корпуса А. Ф. Дерябин. В списке награжденных Аносов все же оказался на втором месте, хотя и по алфавиту и по оценкам должен был стоять на первом.
Наступил торжественный день выпуска. Оберберг-гауптман Медер огласил список «воспитанников, удостоенных награждения медалями по числу баллов».
Большая золотая медаль присуждалась:
«…Унтер-офицеру Аносову Павлу Петровичу за примерное благонравие, весьма похвальное поведение и успехи: весьма хорошие в геогнозии, технологии, пробирном искусстве, металлургии, горном искусстве и маркшейдерском искусстве»1[1].
Павел Аносов родился в 1799 году2 в Петербурге, в семье мелкого чиновника Берг-коллегии, впоследствии реорганизованной в Горный департамент. Когда Павлу исполнилось семь лет, его отца перевели в Пермь.
Семья Аносова прожила там недолго. Скоропостижно скончался отец, а вскоре умерла и мать. Детей взял на воспитание дед по материнской линии Лев Сабакин, служивший тогда механиком на Камско-Воткинских заводах.
Сабакин был культурным, весьма образованным для своего времени человеком и решил дать внукам хорошее образование. Он стал ходатайствовать об определении близнецов Павла и Василия в Горный кадетский корпус на казенный кошт — «за счет хребта Уральского».
Местное горное начальство ходатайство поддержало, приложило к нему длинный список изобретений и усовершенствований, которые Сабакин отдал «на пользу заводов без всякого за оные вознаграждения».
Спустя некоторое время из Петербурга получилось сообщение, что ходатайство удовлетворено — Павла и Василия Аносовых надлежит осенью 1809 года доставить в столицу.
Но выехать к сроку они не смогли. Сабакин захворал и оправился только к зиме. В то время пришел приказ — отправить по санному пути в Санкт-Петербург железо для строившегося Казанского собора. Старый механик вызвался сопровождать обоз, чтобы заодно отвезти Павла и Василия в кадетский корпус.