– А как оно пишется?
– Первое кандзи из слова «будущее», второе из «цветения». Вместе получается «Мисаки».
– Мисаки…
– А фамилия Фудзиока.
Мисаки Фудзиока, да?..
Сам того не желая, я погрузился в размышления.
Почему Мисаки Фудзиока – «моя вторая половинка» для Мей Мисаки? Как прикажете это понимать?
– Почему ты хотел про нее узнать? – спросила Мидзуно-сан. – Ты обещал рассказать.
– О, ээ… насчет этого.
– Не обязательно рассказывать прямо сейчас. Но я буду ждать.
– Хорошо.
– Кстати, мальчик-жутик. Что ты в последнее время читаешь?
Так вот с легкостью она ушла от разговора об обещаниях. Пока я мычал «оо, аа», мой взгляд упал на лежащую рядом книгу.
– Эээ, второй том полного собрания Лавкрафта.
– Ого, – к ней вернулся ее нормальный тон. – Хороший вкус! Слушай, а разве у тебя сейчас не начинаются экзамены?
– Ну, надо же делать перерывы в учебе, – ответил я. Впрочем, если учесть, сколько времени я тратил на одно и на другое, правда была прямо противоположной: я немножко занимался в перерывах между чтением книги.
– Ты такой ответственный, мальчик-жутик, – Мидзуно-сан явно позабавили мои слова. – Хорошо бы мой братишка брал с тебя пример. Он вообще не читает, даже жутики. У него в голове только для баскетбола места хватает. Как правило, нам просто не о чем разговаривать, хоть он и мой брат.
– У вас есть младший брат?
– Двое. Мальчик-мячик твой ровесник, Сакакибара-кун.
– Уаа, а я и не знал.
– А второй брат во втором классе старшей школы. Но у него тоже мышцы вместо мозгов, он сдвинутый на спорте. Сомневаюсь, что он хоть раз в жизни читал что-нибудь, кроме манги. Проблема, скажи?..
– Похоже на то.
У меня было такое ощущение, что пятнадцатилетний подросток, на выходных в одиночестве читающий мифы о Ктулху в своей комнате, – проблема как минимум не меньшая, но… ладно, замнем для ясности.
По правде сказать – до меня внезапно дошло кое-что.
Вроде в моем классе есть парень по фамилии Мидзуно? Такой высокий, загорелый и довольно спортивного вида. Я с ним никогда не разговаривал; неужели это и есть младший из братьев Мидзуно-сан?
Городок-то маленький. Так что в подобном совпадении нет ничего удивительного.
– Это, Мидзуно-сан… а вы когда ходили в среднюю школу, то тоже в Северный Ёми? – задал я вопрос, который меня вдруг взволновал.
– Я училась в Южной средней, – ответила она. – Мой дом точно посередине между школами, и мы в зависимости от года поступаем то в Южную, то в Северную. Поэтому я и первый мой брат ходили в Южную среднюю, а младший учится в Северной.
…Понятно.
Тогда Мидзуно-сан вряд ли знает про Мисаки двадцатишестилетней давности.
У меня стало полегче на душе, и мы продолжили весело болтать о нашем общем хобби.
6
26 мая, вторник.
Второй день промежуточных экзаменов первого триместра.
Еще с ночи без перерыва лил дождь, угрожающе намекая на начало дождливого сезона. Мне казалось довольно необычным для современной школы, что в Северном Ёми не требовали обязательного ношения сменки (во всяком случае, сам я с таким раньше не сталкивался). Все ходили в уличной обуви в помещениях, кроме спортзала. Поэтому в дождливые дни, как сегодня, пол в классах и коридорах покрывали дорожки грязных следов.
Последний экзамен – японский язык – проводил на втором уроке Кубодера-сэнсэй.
Он раздал экзаменационные бланки, произнес: «Прошу начать», – и тут же в классе повисло молчание. Шорох механических карандашей по бумаге лишь изредка разбавляло сдавленное покашливание или тихий вздох. Школу я сменил, но атмосфера экзамена осталась ровно та же.
Примерно через полчаса кто-то из учеников встал из-за парты и вышел в коридор. Среагировав на звук и движение, я машинально повернул голову к окну. Мей на месте не было. Блин, она закончила раньше срока и опять слиняла?
После краткой внутренней борьбы я положил свой бланк на парту текстом вниз, встал и собрался было молча покинуть кабинет, но –
– Уже закончил, Сакакибара-кун? – остановил меня Кубодера-сэнсэй.
Я тихо ответил:
– Да. И поэтому хочу –
– Ты не думаешь, что стоило бы посвятить оставшееся время проверке ответов?
– Нет. Все в порядке.
Я четко услышал тихие голоса, раздавшиеся то тут, то там после этого моего ответа.
– Я уверен, что написал все правильно. Можно мне выйти?
Я кинул взгляд на дверь, которую Мей только что открыла и закрыла. Кубодера-сэнсэй, казалось, растерялся, но в конце концов опустил глаза и сказал:
– Да. Можешь выйти из класса, но не уходи домой. Просто подожди где-нибудь. После экзамена у нас внеплановый классный час.
Гул голосов распространился по всему классу. Я чувствовал, что все кидают на меня взгляды; довольно неприятное ощущение.
Они небось решили, что я зазнаюсь. Ну, даже если и так, я с этим ничего не мог поделать. И все же…
Невольно я дернул головой и подумал: почему?
Мы сделали ровно одно и то же; почему же на меня такая реакция, а Мей никто и слова не сказал? Разве не странно? Вот действительно же казалось, что что-то тут…
Едва выйдя из класса, я обнаружил Мей в коридоре у окна. Оно было открыто, и ветром внутрь задувало немного дождя. Мей молча смотрела наружу, не обращая на брызги ни малейшего внимания.
– Ты всегда быстро заканчиваешь, – сказал я.
– И? – ответила Мей, не оборачиваясь.
– Ты и вчера, и сегодня с каждого экзамена уходила раньше времени.
– Хочешь сказать, что напоследок ты решил составить мне компанию?
– Нет… просто я в японском хорошо секу.
– Хех. Значит, ты смог ответить на те вопросы?
– В смысле?
– Ну, когда нужно изложить что-то, уложившись в определенное количество слов, или ответить, какую цель преследовал автор.
– А. Да, наверно.
– А я их ненавижу. Просто не могу с ними. Уж лучше задачки по математике или естествознанию. Там всегда один четкий ответ.
Аа, ясно. Я начал понимать, что она имела в виду.
– То есть ты просто написала что попало и ушла?
– Ага.
– А это… ничего?
– Да, мне плевать.
– Да, но что насчет… – начал было я, однако решил оставить эту тему в покое.
Я подошел к окну, которое открыла Мей; оно было напротив лестницы, примыкающей к восточной стене кабинета, – так называемой «восточной лестницы». Мокрый ветер играл короткой прической Мей.
– Ее звали Мисаки Фудзиока, да? Девочку, которая умерла в больнице в тот день, – храбро сообщил я то, что узнал от Мидзуно-сан на выходных. Мей не отвела глаз от окна, но ее плечи чуть заметно вздрогнули – так мне показалось.
– Скажи, почему она?..
– Мисаки Фудзиока… – тихо произнесла Мей. – Мисаки… моя двоюродная сестра. Когда-то давно мы были ближе и связаны теснее.
– Теснее, чем?..
Я не понимал, что она имела в виду. Но… та девушка поэтому была ее «второй половинкой»?
– История, которую ты мне рассказала две недели назад, – я снова сменил тему. – Насчет класса три-три, который был двадцать шесть лет назад. Какое у нее продолжение? Та часть, где привидения?
– Ты уже спрашивал кого-нибудь? – задала встречный вопрос Мей и, пока я пытался найти что ответить, повернулась ко мне и продолжила: – И тебе никто не рассказал?
– Ээ, ну да.
– И что ты можешь с этим поделать?
Вот и все, что она сказала, прежде чем снова забраться в свою раковину и отвернуться к окну.
Даже если я сейчас попрошу ее дорассказать ту историю, вряд ли она снизойдет. Такое у меня было ощущение. Слова Рейко-сан, что «некоторые вещи лучше узнавать в подходящее время», повисли у меня в голове странной тяжестью.
– Эээ… послушай, – произнес я и, сделав глубокий вдох, как тогда, на кукольной выставке, пододвинулся еще ближе к Мей, стоящей возле окна. – Послушай, я уже давно хочу тебя спросить. Мне с самого первого дня непонятно.