Эту куклу создала Кирика – имя пишется как «фрукт в тумане». Так мне сказала Мей. Я затаил дыхание, глядя на лицо куклы, даже более бледное, чем у настоящей Мей, на губы, готовые, казалось, вот-вот что-то произнести, – когда…
Произошло нечто, в реальность чего я просто не мог поверить.
Из тени черного гроба, хранящего в себе куклу, медленно, беззвучно…
…Не может быть.
На меня накатил новый приступ головокружения.
«Не стесняйтесь, смотрите сколько душе угодно».
Слова старухи, произнесенные считанные минуты назад, зазвучали у меня в ушах.
«Других посетителей все равно сейчас нет».
…Аа, ну конечно.
В прошлый раз она сказала то же самое. «Других посетителей нет» – я точно помнил. И тогда эти слова как-то царапали мое сознание. «Других посетителей нет» – и все же.
И все же – почему?
Медленно, беззвучно из тени черного гроба…
…Почему?
Появилась она – Мей Мисаки.
Она была в темно-синей юбке и белой летней блузке – здесь, в подвале, на нее даже смотреть было холодно. И выглядела она бледнее обычного.
– Какое совпадение – встретиться в таком месте, – еле заметно улыбнувшись, произнесла Мей.
Совпадение… действительно ли совпадение? Я изо всех сил пытался найти что ответить, когда Мей спросила:
– Почему ты сюда пришел?
– Я возвращался домой из больницы. И просто проходил мимо, – ответил я, затем задал встречный вопрос: – А ты? Ты что, не пошла в школу?
– Ну, вроде того. Вдруг взяла и не пошла, – ответила она, вновь чуть улыбнувшись. – Ты себя уже нормально чувствуешь, Сакакибара-кун?
– Достаточно нормально, чтобы не угодить опять на койку. Как там ребята в классе после… ну, после Сакураги-сан?
– Мм, – тихо промычала Мей, потом ответила: – Все… напуганы.
Напуганы. Мидзуно-сан тоже так сказала.
«У меня такое впечатление, что он был напуган чем-то».
– Напуганы? Чем?
– Они думают: «Началось».
– Что началось?
Мей резко отвела взгляд. Похоже, она сама не вполне знала, как ответить.
Несколько секунд она молчала, потом наконец заговорила.
– Я… думаю, в глубине души я только наполовину верила. Сначала было это, потом в мае, когда пришел ты, я тебе всякого нарассказывала, но все равно я на сто процентов не верила. Я немножко еще сомневалась. Но…
Тут она смолкла и вновь повернулась ко мне. Ее правый глаз сощурился, будто спрашивая что-то; однако я склонил голову набок, по-прежнему ничего не понимая.
– Но, похоже, сейчас действительно один из «таких годов», – продолжила Мей. – Думаю, это уже сто процентов.
– …
– Потому что это уже началось. Так что…
Глаз Мей снова прищурился, будто спрашивая: «Что ты об этом думаешь?» Но я по-прежнему мог лишь смотреть недоуменно.
– Значит, ты до сих пор не знаешь, Сакакибара-кун? – пробормотала Мей и повернулась ко мне спиной. – Тогда, может быть, тебе и не полагается знать. Если ты сам выяснишь, то, возможно…
– Стой, стой, – машинально перебил я. – Ты мне такие штуки говоришь, а потом ожидаешь, что я…
Больше всего мне хотелось просто пожать плечами и ответить: «Блин, ничего не понимаю». Всякие там «Началось», «Я сомневалась», «Один из "таких годов"»… хорошо бы ей прекратить изображать всезнайку.
– Как ты думаешь, ты сможешь ходить в школу? – спросила Мей, все еще стоя ко мне спиной.
– Ага. Завтра пойду.
– А. Ну если ты пойдешь, то мне лучше воздержаться.
– Что? Не, ну слушай. Что ты –
– Будь осторожен, – слегка повернувшись, перебила она. – И никому не говори, что видел меня здесь.
После чего снова повернулась ко мне спиной и беззвучно ушла прочь, исчезла за черным гробом.
Лишь через несколько секунд я попытался тихо ее позвать:
– Э, Мисаки.
Я сделал шаг вперед.
– Э, это, почему ты?..
…Тут у меня заплелись ноги. Мгновение спустя меня охватило какое-то странное головокружение, как будто все вокруг закачалось.
«Ты не чувствуешь, что из тебя высасывают?
Высасывают все, что внутри?»
В моей голове, как какое-то заклинание, проплыли слова, которые Мей сказала в прошлый раз, когда мы с ней тут встретились.
«Куклы – это пустота. Их тела и сердца – полная пустота… вакуум.
Эта пустота похожа на смерть».
Каким-то образом мне удалось сделать еще шаг и удержать равновесие.
«Похожа на смерть»…
С содроганием я заглянул за гроб. Но…
Мей там не было.
И вообще никого не было.
Темно-красные портьеры, завешивающие стену, чуть покачивались от дуновения кондиционера. Меня вдруг пробрало морозом совсем по-зимнему, и я вздрогнул.
5
– Почему? Почему?
Майна Рей-тян повторяла свой любимый вопрос с привычным энтузиазмом.
Почему? Смотри сюда, птица, это я тут хочу узнать, почему… Я сердито сверлил Рей-тян взглядом, но она (…предположительно) не обращала на меня ни малейшего внимания.
– Почему? Рей-тян. Почему? Доброе утро. Доброе утро…
После ужина я вышел на крыльцо, где был хороший сигнал, и попытался дозвониться отцу в Индию. Но, похоже, его телефон был выключен – я набирал три раза, и все три раза звонок не прошел. Может, он до сих пор работает. Там-то еще день.
Аа, ну и ладно. Я махнул рукой.
Даже если я расскажу ему о том, что произошло на прошлой неделе и о своих проблемах со здоровьем, вряд ли он мне сможет дать какой-то совет. Если я чего и хотел бы услышать от папаши, – это о среднешкольных годах моей мамы. Хотя, конечно, я понятия не имел, как ее история может сплестись с теми событиями, которые происходили сейчас, да и может ли вообще.
Было еще желание спросить, остались ли мамины фотки тех времен. Или, может, школьный фотоальбом… кстати, в школе он, скорей всего, сохранился. Да – если заглянуть в дополнительную библиотеку в нулевом корпусе…
Я ушел с крыльца, оставив Рей-тян в одиночестве, и заглянул в гостиную, где Рейко-сан смотрела телевизор. С экрана трепался какой-то юморист – по-моему, такого рода передачи она не любила; но приглядевшись, я увидел, что Рейко-сан, погрузившись в диван, сидит с закрытыми глазами… Да, она спала.
От кондиционера дуло холодным воздухом, и в комнате было чертовски зябко. Эй, Рейко-сан! Если будешь тут спать, подхватишь простуду! Я уже собрался хотя бы пойти выключить кондиционер, когда –
– Коити-кун? – произнесла она. Я подпрыгнул на месте и обернулся. Глаза Рейко-сан были лениво приоткрыты.
– Когда я успела задремать?.. Мм, нехорошо, нехорошо.
Она с натугой помотала головой. Как раз в этот момент в телевизоре кто-то пронзительно захохотал. Рейко-сан нахмурила брови, потянулась к пульту и выключила телек.
– Вы себя нормально чувствуете?
– Мм? …Да, наверное.
Рейко-сан встала с дивана и перебралась на стул. Налив в стакан холодной воды из кувшина на столе, она проглотила какие-то таблетки.
– Голова побаливает, – объяснила она, видя, что я на нее смотрю. – Эти таблетки слабенькие, но их хватает. Что-то часто в последнее время голова болит. Это начинает раздражать.
– Может, ты просто устала? Тебе так много всего приходится делать, и, это…
Она тихо вздохнула, потом ответила:
– Наверное. Ладно, ты мне другое скажи: ты в порядке, Коити-кун? Ты же сегодня ходил в поликлинику?
– Мое состояние стабилизировалось, новых проблем нет. Так они мне там сказали.
– О. Это хорошо.
– Эээ, Рейко-сан?
Я тоже сел на стул, прямо напротив нее.
– Помнишь, ты говорила, что все надо узнавать в подходящее время? Что всему свое время? Но как узнать, сейчас подходящее время или нет? – совершенно серьезным тоном спросил я. Однако Рейко-сан посмотрела на меня угрюмо.
– Я так говорила?
Она склонила голову набок. Я обалдело застыл. В голове мелькнуло пронзительное «Почему?» в исполнении Рей-тян.