Тэсигавара в школе был. Однако со мной ни разу не заговорил и как будто избегал встречаться глазами. В самом начале большой перемены я оглядел класс, но он уже испарился. Серьезно, кем он себя считает – Мей Мисаки, что ли?
– П-привет.
После фиг знает какой по счету попытки он таки взял трубку. Я мгновенно спросил:
– Ты сейчас где?
– Э…
– Никаких «э». Давай выкладывай, где ты.
– Снаружи… во дворе гуляю.
– Во дворе?
Я подошел к окну и просканировал глазами двор сквозь стекло. Там болталось больше учеников, чем я ожидал, и определить, где Тэсигавара, я не мог.
– Я сейчас спущусь. Жди меня у лотосового пруда.
– Э. Погоди, Сакаки…
– Скоро буду.
Я разъединился, прежде чем он успел что-либо еще сказать, и поспешил туда, где я велел ему быть.
7
Тэсигавара послушался моих указаний и ждал возле пруда, откуда якобы время от времени вылезала окровавленная человеческая рука. Водную гладь ковром покрывали листья кувшинок (а вовсе не лотосов). Никого знакомого поблизости не было. Похоже, Тэсигавара один «во дворе гулял».
– Я сто раз пытался тебе дозвониться на той неделе, но ты так и не ответил, – произнес я самым холодным тоном, на какой только был способен. Тэсигавара театральным жестом свел ладони перед грудью и ответил: «Ага, извини», – но глаза все время старательно отводил.
– Понимаешь, когда ты звонил, я всякий раз был чем-то занят. Я сам думал тебе позвонить, но не смог. В смысле, ты же себя плохо чувствовал, ага? Во, и я не хотел тебя беспокоить.
Отмазка прозвучала довольно жалко.
– Ты обещал, – заявил я. – Ты говорил, что в июне все расскажешь.
– Э…
– Я сказал уже, «э» – это не ответ.
Крашеноголовый был явно выбит из колеи и даже не пытался этого скрыть. Я пришпилил его нетипично (для меня) жестким взглядом.
– Я хочу, чтобы ты сдержал слово. В конце концов, тебя никто за язык не тянул. Двадцать шесть лет назад что-то произошло. В классе три-три учился некто Мисаки, которого или которую все любили, а потом была какая-то дурацкая авария, и он погиб… А потом что было?
– …
– Вы что-то говорили насчет того, что тогда «это началось». Так что?.. Что стало потом с классом три-три?
– Эй, эй, тормозни, Сакаки, – впервые за сегодня Тэсигавара посмотрел мне прямо в глаза. – Ага, ты прав, я обещал. Я сказал, что расскажу тебе, когда мы доберемся до июня. Я тогда имел в виду, чтобы ты до конца месяца сидел спокойно.
Тэсигавара уныло вздохнул. Ветер стонал над головой.
– Ситуация изменилась, – произнес он и отвел глаза. – Щас все не так, как было тогда, когда я тебе дал слово. Так что…
– Так что ты отказываешься от своего обещания?
– …Ага.
Ни фига себе заявочки… Естественно, переварить это мне было нелегко. Однако, судя по тому, как изворачивался Тэсигавара, нажимать на него и пытаться еще что-то вытянуть сейчас бесполезно. И тем не менее.
Оставался один вопрос, который я просто не мог не задать. А именно…
– Помнишь, ты как-то сказал мне, чтобы я «перестал обращать внимание на то, чего нет»?
Тэсигавара молча кивнул, его лицо напряглось.
– Ты сказал тогда, что «это паршиво». Что ты –
Ровно в этот момент в кармане моих брюк завибрировало. Кто бы это мог быть? Мысленно пролистывая имена, я достал мобильник, на дисплее которого горела иконка входящего вызова. Имя рядом с иконкой было – Мидзуно-сан. А ведь я с ней только вчера виделся.
– Слушай, Сакакибара-кун. У тебя ведь сейчас большая перемена, да? Ты можешь говорить? – голос Мидзуно-сан звучал малость игриво. – Я сейчас в больнице.
– Э? Я думал, у вас выходной? – спросил я, понизив голос и прикрыв рот рукой, поскольку Тэсигавара же был рядом.
– Мне сегодня позвонили, и пришлось прийти. Тяжелая это работа, особенно для новичка.
Со стоном пожаловавшись на суровую жизнь, Мидзуно-сан продолжила уже нормальным голосом:
– В общем, так. Я выкрала пару секунд у этого сумасшедшего дома и выбралась на крышу больницы. Я отсюда звоню.
– Что случилось? Вы?..
– Я попыталась поговорить с ним вчера вечером.
– С братом? Насчет этого?
– Да. Когда я с ним говорила… ммм, прежде чем я тебе перескажу, хочу у тебя кое-что уточнить.
– Уточнить что?
– Ты готов?
Голос Мидзуно-сан зазвучал громче. Она точно была на крыше… ну, по крайней мере не в помещении – я четко слышал в трубке завывание ветра.
– Эта девочка, Мей-тян, о которой ты вчера рассказал, Мей Мисаки. Она на самом деле существует?
– Чего?
Даже и не знаю, что на это ответить…
– Да, конечно, она существует.
– Прямо сейчас? Она поблизости? Ты уверен?
– Нет, сегодня ее нет в школе.
– Значит, ее нет.
– Вы о чем? – невольно я повысил голос. – Почему вы спрашиваете?..
– Я уже сказала – я вчера вечером говорила с братишкой, – и Мидзуно-сан принялась быстро пересказывать, что она узнала. – Я пыталась что-нибудь из него вытянуть про двадцать шесть лет назад и про то, что случилось на той неделе, но это было как лбом об стенку. И вид у него по-прежнему был такой, будто он чего-то до смерти боится. Но потом, под конец, я попыталась узнать у него про Мей-тян.
Хххшшш… На линии раздались помехи, и голос Мидзуно-сан захрипел.
– И тут он сразу покраснел и ответил: «Чего ты об этом спрашиваешь? Нету таких у нас в классе». И он говорил совершенно серьезно, я его никогда раньше таким серьезным не видела. И я подумала, может, эта девочка, Мей Мисаки, на самом деле не –
– Он все врет.
Я увидел, что Тэсигавара смотрит на меня с подозрением. Я повернулся к нему спиной, потом поднес правую руку, в которой был телефон, совсем вплотную ко рту.
– Он все врет, – с нажимом повторил я.
– Но… он был такой серьезный. Совершенно не понимаю, зачем ему врать…
Ххххшшшшшхххх… Я снова услышал шум помех, и голос Мидзуно-сан прервался. Но мне было плевать. Я сказал в трубку:
– Мей Мисаки существует.
Мей существует. Я кучу раз ее видел. Кучу раз с ней говорил. Да вот вчера виделся с ней. И мы разговаривали. Как же она может не существовать? Маразм просто.
– …Э.
Голос Мидзуно-сан пробился сквозь помехи, но звучал как-то по-другому, не как раньше.
– А… что такое?
– …То есть?
Кшшшш… хррррхрррр… хшш.
– Мидзуно-сан! Вы меня слышите?
– …Сакакибара-кун.
Ее голос хрипел сильней, чем прежде.
– Я ушла с крыши. Я в лифте. Мне уже пора возвра-…
– А, вот почему сигнал такой плохой.
– …Но это… нет. Что за?..
Хррррххррр… Помехи стали мощнее, гуще. Голос Мидзуно-сан утонул в них, исчез полностью.
– Мидзуно-сан! – я машинально сжал трубку еще сильнее. – Вы меня слышите? Что проис-…
Я застыл на полуслове: из трубки слышались какие-то странные звуки. Трудно даже описать, на что они были похожи. Очень странные, страшные звуки…
Я отвел трубку от лица, не в силах больше слушать.
Что случилось?
Она зашла в лифт, и сигнал пропал… Все из-за этого? Из-за этого такой звук? Нет, в последний момент она…
В ужасе я снова поднес трубку к уху. И тут же услышал грубый, жесткий стук. Как будто – да, как будто телефон уронили на пол.
Хххххшшшшшхххххшшшш…. Хххррррхррр… Помехи снова стали сильнее. А за миг до того, как связь прервалась окончательно…
Я услышал слабый, но отчетливый и полный боли стон Мидзуно-сан.
Глава 7. Июнь II
1
Мидзуно-сан умерла.
Эту новость я узнал вечером того же дня, и меня словно по голове ударило. До того мне удалось выяснить только, что в больнице произошло какое-то ЧП, но я еще раньше стал готовиться к худшему.
Ее звонок на большой перемене…
Не приходилось сомневаться, что с Мидзуно-сан что-то случилось. Я раз за разом набирал ее номер, но дозвониться никак не получалось. В итоге, лишенный всякой возможности узнать, что именно произошло, я провел несколько часов, не находя себе места от тревоги.