Он снова тихо, болезненно простонал и наконец заговорил, пропихивая слова между тяжелыми вздохами. Как будто выжимал из себя все силы до капли.
– К-кухонный… кухонный нож…
– Кухонный нож? Что было?
– Меня… ножом… хо… хозя…
– Хозяин? – я потряс Маэдзиму за плечо. – Нумата-сан? Что он сделал?
Я поливал его вопросами, но ответов больше не получал. Приглядевшись к лицу Маэдзимы, я увидел, что его глаза закрыты.
Похоже, он потерял сознание. Или умер? Я не мог успокоиться и взять себя в руки, чтобы проверить…
Поднявшись на ноги и пересилив страх, заполнивший было все мое тело, я зашагал вперед. Даже не найдя выключателя, в лунном свете я различил дверь кухни в противоположном конце столовой.
«Этот старикан чертовски подозрительный».
В памяти начали прокручиваться комментарии, которым меня обильно угощал Тэсигавара несколько часов назад в этой самой комнате.
«Как мы сюда пришли, он все время на нас сердито пялится, заметил?»
Нет… не может быть.
«Зуб даю, есть уйма стариков, которые в один прекрасный день съезжают с нарезки и убивают собственных внуков или еще какую-нибудь хрень делают».
Не мог же он…
«Лучше за ним приглядывать».
Добравшись до кухонной двери, я снова ощутил что-то странное. На этот раз не благодаря зрительной информации. Благодаря слуховой и обонятельной…
Из-за двери доносился какой-то необычный тихий звук; я не мог понять, что за звук.
Я чувствовал какой-то необычный слабый запах – да, из-за двери; но не мог понять, что за запах.
Но…
«Не открывай. Нельзя открывать». Так меня предупреждал внутренний голос, однако я не послушался его и взялся за ручку.
В тот же миг моя ладонь ощутила жар. Не настолько сильный, чтобы обжечь меня, но ручка была необычайно горячей.
Возможно, сейчас мне следовало бы бросить эту затею. Однако я без колебаний повернул ручку и с силой распахнул дверь.
И тут же понял, что это за странный звук и странный запах. В кухне был пожар.
Горело по всей комнате.
На меня обрушились дым и раскаленный воздух; я поспешно закрыл лицо рукой и задержал дыхание. В тот же миг…
Мне в глаза бросилось нечто – в свете пожара оно было видно очень хорошо.
В окружении языков пламени лежало тело.
Голова была повернута лицом ко мне. Огонь мог в любую секунду добраться до одежды. Однако человек не шевелился – видимо, потому что был уже мертв. Причиной смерти, скорей всего, послужили несколько предметов, глубоко вонзенных в спину и шею… Если зрение меня не подвело, то это были шампуры, с которых мы ели мясо за ужином.
Огонь бушевал. Даже окажись поблизости огнетушитель, вряд ли в такой ситуации он бы помог.
Я помчался обратно к лежащему на полу Маэдзиме, вопя на бегу:
– Эй! Маэдзима-кун! Там ужас! Пожар… Эй! Если мы сейчас не выберемся, то умрем здесь!
7
Маэдзима еще дышал. Услышав мой голос, он чуть шевельнулся.
Его раны и потеря крови меня тревожили; оставить его здесь я никак не мог. Я раз за разом повторял ему «давай держись», чтобы только он остался в сознании; кое-как мне удалось его поднять и вытащить в коридор. Огонь к этому времени уже выбрался из кухни и начал охватывать столовую.
Я закрывал дверь с мыслью «Если я смогу задержать огонь, пусть совсем на чуть-чуть…», когда…
– Что случилось, Сакакибара-кун? – кто-то позвал меня из фойе. Это была Мей. Должно быть, она обнаружила, что меня нет, и вернулась.
– Почему ты – э?..
Она шагнула ко мне, но тут же застыла.
– Кто это? – на лице ее было написано замешательство. – Что случилось?
– Он сильно ранен! – прокричал я в ответ. – А на кухне пожар!
– По… пожар?
– Хозяин… Нумата-сан остался там. Мертвый. Его убили. И наверняка кто его убил, тот и поджег там все.
Пока я, запинаясь, обрисовывал Мей ситуацию, в голове у меня мелькнула мысль: вот оно что.
…Тогда.
В десять часов, когда я выглянул из окна коридора, прежде чем постучаться к Мей.
На заднем дворе был сарайчик, и в нем я увидел свет. Я тогда решил, что кто-то из хозяев зашел туда по своим делам. Но…
Это вполне мог быть убийца, который зашел туда после убийства Нуматы-сана, а может, перед убийством, чтобы взять керосин для поджога.
– Это Маэдзима-кун? А с ним что случилось?
– Он лежал в столовой. Вроде его в спину ножом пырнули. Наверняка тот же, кто устроил все остальное.
– Глубоко пырнули?
– Крови было много.
Мы с Мей, поддерживая Маэдзиму с двух сторон, направились в фойе. Наконец перед нами оказалась распахнутая настежь входная дверь.