Мои подозрения начали оправдываться еще до того момента как Бегущий бросил якорь. Активировался мой имплант и меня пронзила острая боль с головы до пят. Я вздрогнул и пошатнулся, меня придержала под локоть стоящая рядом Алексис:
- Что с тобой? Слабость накатила?
- Ага, типа того, - пробубунил я поправляя шляпу.
Кошкодевочка покосилась на меня подозрительно, но промолчала.
Причального пирса в этой дыре просто не было, поэтому пришлось спускать катер, принайтовленный на корме Бегущего и каким-то чудом переживший бой без единого попадания, потом спускаться в него по шторм-трапу, ожидать пока спустятся и займут свои места остальные члены экипажа, кто захотел попасть на берег и все это под аккомпанемент пронизывающей боли что терзала меня с периодичностью раз в десять секунд. Я с трудом сдерживался от того, чтоб не застонать или не наорать на остальных, чтоб пошевеливались живее, но скрипя зубами держался, потому что это означало бы победу Виктора, а я не собирался прогибаться под этого гандона ни на волос. Но как же больно-то! Чего ты добиваешься, сукин сын, чтоб я всадил в тебя пулю сразу как увижу?!
Сразу после высадки я скомандовал Антонио найти и снять подходящее здание для размещения всей нашей банды, наорал на увязавшуюся-было за мной Алексис и отправил ее вместе с остальными, а сам пошел вверх по улице ведущей от порта в центр.
Вбивая пятки в отсыпанную битым камнем улицу, я пер сквозь жидкий поток местных обывателей как ледокол, люди передо мной расступались после первого взгляда. Возможно потому, что я скрипел зубами от боли и вполголоса ругался сразу на трех языках, а возможно потому, что я был одет в свой «выходной» белый костюм, который издалека просто кричал о том, что его хозяин пафосный самовлюбленный пижон с большими деньгами и желанием выделяться в любой толпе. А в этих краях подобным поведением отличается строго определенная страта населения – наркоторговцы, бандиты и прочая криминальная братия.
Я приостановился на небольшой площади, на которой стояли разномастные прилавки и шла вялая торговля зеленью и поправил повязку, в которой лежала левая рука. Ну вот я и пришел к логову своего мучителя. Откуда я был уверен, что это то место? Все очень просто. Зная Виктора, я был уверен, что он остановился в самом дорогом и качественном отеле в округе. А в этом городишке выбор был невелик: небольшое пятиэтажное здание в центре со светящейся на крыше надписью «Отель Калифорния» было единственным заведением в округе, которое хотя бы выглядело пристойно, альтернативы если и были, то вряд ли устроили бы этого мудака.
И в этот момент меня пронзил разряд боли такой силы, что я чуть было не закричал в голос. Ах ты сука, ты меня еще подгонять будешь?! Ну да, он же может отслеживать трек моего передвижения и увидел, что я остановился. Ну подожди, урод, ты даже не представляешь какую участь я тебе уготовил. Мне бы только избавиться от этого гребаного импланта. Агрр.
Обрадованный моими мыслями Шорох завел было свою любимую песню про резню и отрезанные головы, но я отгородился от него скользнув в легкий транс. Этот навык я отработал до идеала не от хорошей жизни – когда каждая твоя эмоция может быть усилена во много раз и направлена на массовые убийства и разрушения незваным гостем в моей голове, приходится контролировать каждую свою мысль и тщательно фильтровать эмоции. Не жизнь а сказка!
И в этот момент меня скрутил очередной разряд импланта, выбив из транса. Виктор, дебил, ты добиваешься чтоб я слетел с катушек и убил тебя как только увижу?! Господи, дай мне сил не сорваться, мне нужно держаться, пока я не решу свою главную проблему!
В холл гостиницы я ворвался разъяренным носорогом, прошагал на рецепшен и выпалил вопрос в лицо отшатнувшейся от меня девушке за стойкой:
- Виктор Менендес здесь живет?!
- Прошу прощения, сеньор, мы не даем информации о жильцах… - вежливо сказала черная как эбеновое дерево и стройная как статуэтка девушка.
Я зашипел сквозь зубы от очередного приступа боли и как видно скорчил такую гримасу, что бедняжка пискнула от испуга и потянула было рукой куда-то под стойку, но я ее руку перехватил и сжал как видно слишком сильно, потому что лицо девушки исказила гримаса боли. Я напомнил себе что эта девушка не виновата в моих проблемах и выдав максимально дружелюбную в моем состоянии улыбку, сказал: