– Я не могу долго ходить, моторика всё же нарушена… Чудо, что я дошел, не сломав себе нос о твой безупречный кафель.
— Это скорее твоё упрямство, — рассмеялся Денис. Он припарковал кресло рядом с нами, а затем направился к выходу. — Оставляю его тебе, Нейл, вам нужно о многом поговорить, а мне пора на работу.
— Но мы в Нью-Йорке?! — воскликнул Дима. — Ты бросишь меня в Штатах одного?
— Не одного, — усмехнулся Денис, закрыв за собой дверь.
Наступила неловкая тишина. Все чувства внутри меня перемешались, и только что-то не давало мне покоя. Что-то маячило в памяти, как назойливая, но не подходящая ни к одному пазлу мозаика.
— Скажи мне правду, Дима, если мне не изменяет память… — твердо потребовал я, сжав его плечи. Он на мгновенье показался мне напуганным и каким-то растерянным, словно очень не хотел, чтобы я что-то узнал. — Разве это была не «она»?
Глядя ему в глаза я достал из кармана сотовый телефон и нашел в ней всего один записанный разговор, который так и не смог удалить. Он мне напоминал о том, что нужно перестать думать о Диме, или же о голосе в котором всегда слышится лёгкая смешинка:
—Привет, Нейл! Я только-только пришел в себя после операции.
— Привет. Как всё прошло?
— Нормально.
На фоне послышался какой-то шум, а сам голос Димы звучал так, будто он находился в ванной. Но тогда я воспринял это за плохую сотовую связь.
— Всё в порядке?
— А? Да-да, всё хорошо. Звоню тебе, чтобы сказать… Неудобно получается, ты столько сил и времени потратил на меня. Алло? Ты здесь?
— Да, я на линии.
— В общем, Нейл, без обид, но я встретил замечательную девушку. Она моя сиделка и безумно миленькая. И я влюбился как мальчишка в эти глаза грозового неба… прямо как у тебя. Наверное, это судьба встретить и влюбиться в человека, похожего на…
— Что?..
— И волосы у неё тёмные. Как же она красива и…
На этом сообщение с непонятным шумом на фоне и помехами прекращается. Я смотрю в глаза Димы и вижу в них ужас, отчаяние и желание сбежать. Он как-то судорожно натягивает правый рукав чуть ли не до самых пальцев. От меня не ускользнуло это движение, я быстрым, но осторожным движением оголил его правое запястье и увидел широкую и уродливую борозду. Я не мог поверить своим глазам, лишь смотрел на этот неровный шрам, по которому было видно, что рана была очень глубокой.
— Чудом не перерезал себе сухожилия, - с нервным смешком сообщил он, пытаясь спрятаться от меня, но я так и не выпустил его руки.
— Зачем?.. — Всё запуталось настолько, что голова у меня пошла кругом, а по телу прошелся неприятный холодок.
— Та операция прошла неудачно, — тихо заговорил Дима. Я видел, как дрожат его пальцы, как он сжался словно маленький напуганный зверёк. — И тогда узналось, что я никогда не смогу полностью восстановиться. Даже после всего через что нам пришлось пройти, я навсегда буду прикован к инвалидному креслу. И даже если я встану на ноги, каждый шаг будет для меня мучительно трудным.
— Это ведь не катастрофа. Только что ты добежал до меня так, словно и не было аварии…
— Я узнал о том, что никогда не стану полноценным человеком. Что всегда буду проходить эти адские процедуры в реабилитационном центре ради того, чтобы научиться хотя бы вставать по утрам с постели. И эта коляска, — он с ироничной улыбкой кивнул в сторону, — она моя компаньонка навсегда.
— И ты решил, что не хочешь быть мне обузой? — я со злой горечью произнёс свои мысли вслух. — Ты даже не спросил моего мнения?
— Я тебя люблю, — прошептал он, глядя своими большими оленьими глазами в мои. — Так люблю, что иногда и самому не верится. Ты лучший из лучших, ты для меня весь мир.
— А ты понимаешь, что я всё это чувствую к тебе? Весь мой мир растаял, когда ты решил меня покинуть. — Я приблизился к его лицу, выдыхая в его губы: — и если бы ты умер, я бы последовал за тобой.
Наш поцелуй был очень нежным и, в то же время, очень горьким, будто вся боль от разлуки выливалась из нас. И я чувствовал, насколько он любит меня. Всё ещё любит, так же как и я его – трепетно и сильно.
Мы отстранились лишь, когда я услышал, как Дима тоненько всхлипнул не в силах сдержать эмоции. Я думал, что ему больно и стал рассматривать его, ощупывая осторожно худые и слабые ноги. Дима же крепко меня обнял и во второй раз в жизни разрыдался на моих глазах, как маленький ребёнок. Он цеплялся за меня и никак не мог перестать всхлипывать, икая и заикаясь говоря:
— Как же я рад, что обнимаю тебя. Как я счастлив, что ты любишь меня.
От его слов я добро рассмеялся, прижимая к своей груди рыдающего и вечно болтающего без остановки ребёнка.
Как же я его люблю…
***
Жаркими июльскими днями или холодными январскими ночами. Под яркими лучами или же во тьме кромешной. Даже если будет невыносимо одиноко и больно… На небесах или же в аду я буду искать добрый карий взгляд рядом с собой или же в своей памяти.
Иногда мне кажется, что я встретил половинку своей души, одну единственную, что существует во всей Вселенной. И в такие моменты я верю в то, что я самое счастливое существо в мире, потому что он со мной. Потому что мне безумно повезло.
В день, когда я открыл дверь и вкатил кресло-каталку с Димой в свой недавно купленный коттедж на окраине Нью-Йорка, я осознал, что теперь чувствую себя полноценным. Мне больше не казалось, что люди чем-то отличаются от меня, что я чужой. Впервые в жизни я почувствовал себя на том месте, где и должен быть. Меня обнял невероятно болтливый, бледный и худощавый парень с огромными карими глазами и красивыми тонкими губами. И, чувствуя его тепло, я впервые в жизни был рад, что родился на этот свет.
— Ты моя звезда, — прошептал он мне на ухо. — Самая красивая и мужественная звезда во всей галактике.
Я рассмеялся от его слов, чувствуя себя безумно счастливым.
Ведь всё было не зря.