Нашей главной целью стало создание важнейшего пути снабжения в Россию через Персидский залив. Благодаря наличию в Тегеране дружественного правительства мы смогли расширить порты, улучшить речные коммуникации, построить шоссе и реконструировать железные дороги. Начатые английской армией в сентябре 1941 года, эти мероприятия, которые должны были теперь взять на себя и довести до конца Соединенные Штаты, позволили нам послать в Россию за четыре с половиной года пять миллионов тонн грузов»209.
Не Советский Союз, а именно Германия собиралась напасть на Иран. Мистер Резун об этих планах германского руководства пишет в книге «Самоубийство»: «17 февраля 1941 года Гитлер приказал генерал-полковнику А. Йодлю разработать план вторжения через Афганистан в Индию (ВИЖ. 1961. № 6. С. 88). Афганистан они мыслили взять наскоком и, не задерживаясь, пройти с триумфом через Индию. Уж очень им не терпелось вымыть сапоги в Индийском океане.
11 июня 1941 года Йодль под руководством Кейтеля завершил разработку знаменитой директивы № 32 о том, что делать после победоносного разгрома Красной армии: осенью 1941 года нанести удары из Ливии через Египет – в Иран и далее в Индию; из Болгарии через Турцию – на Ближний Восток»210.
На странице 261 английский мистер «отметает начисто всякие выдумки о том, что перемещения генералов производились в предвидении германского вторжения»: «Чтобы оценить даже этот очень короткий список, напомню, что генерал-лейтенант Μ. М. Попов (в последующем генерал армии) командовал на Дальнем Востоке 1-й армией, а генерал-лейтенант И. С. Конев (впоследствии Маршал Советского Союза) – 2-й армией. Всякие выдумки о том, что перемещения генералов производились в предвидении германского вторжения, я отметаю начисто. Попов встретил войну в должности командующего Северным фронтом на финской границе, а Конев выдвигал свою ударную армию к румынским границам».
Мистер Резун утверждает, что выдвижение советских войск к финской и румынской границам – это не оборонительные мероприятия. Опровержение этому утверждению найдем в «Выступлении по радио В.М. Молотова 22 июня 1941 года», который сообщал, что СССР подвергся нападению с румынской и финской территории: «…Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории».
Глава 28
Зачем Сталин развернул фронты
В этой главе мистер Резун снова натужно пытается выискивать в мемуарах советских военачальников хотя бы намеки на необоронительный характер приготовлений Красной армии накануне Великой Отечественной войны. И, как всегда, врет. Он снова выхватывает часть фраз и преподносит их читателю в искаженном виде. Возьмем, например, страницу 278. Здесь автор якобы «ссылается» на воспоминания Маршала Советского Союза Кирилла Афанасьевича Мерецкова.
«По приказу генерала армии К.А. Мерецкова, – лжет мистер Резун, – в июле 1940 года была проведена рекогносцировка на всей западной границе. В ней приняли участие тысячи командиров всех рангов, включая генералов и маршалов, занимавших высочайшие посты, а Мерецков, который недавно рассматривал финскую границу, делает то же самое теперь на румынской и германской границах. Товарищ Маршал Советского Союза, вам слово: „Я лично провел длительное наблюдение с передовых пограничных постов“ (На службе народу. С. 202). „Затем я объехал пограничные части“ (Там же. С. 203)».
Маршал К.А. Мерецков свидетельствует о том, что проводил наблюдение с пограничных постов ввиду усилившейся активности немецких войск на границах Советского Союза: «Весной 1941 года я был на учениях в Ленинградском военном округе, которым командовал генерал-полковник М.М. Попов. Поездку в ЛВО я считаю успешной. Командный состав поставленные задачи решал правильно. Войска готовились хорошо. Затем отправился в Киевский особый военный округ. В конце мая начальник оперативного отдела штаба округа генерал-майор И.Х. Баграмян доложил мне обстановку. Дело приближалось к войне. Немецкие войска сосредоточивались у нашей границы. Баграмян назвал весьма тревожную цифру, постоянно возраставшую. Прежде чем доложить в Москву, я решил еще раз все перепроверить. Поехал во Львов, побывал в армиях округа. Командармы в один голос говорили то же самое. Тогда я лично провел длительное наблюдение с передовых приграничных постов и убедился, что германские офицеры вели себя чрезвычайно активно»211.