— Рядовой Тимур Замятин для несения службы прибыл!
Одиссей моргнул. Ресницы у него были длинные, пушистые. Как у девушки.
— Меня информировали, что ты — тренер.
— Играющий тренер, — я дёрнул уголком рта. — Правилами не запрещается.
— Правила, правила… — пробормотал задумчиво Одиссей. — Может, расскажешь, вкратце, как же играют в этот самый футбол? — я онемел. — Я почему спрашиваю, — Одиссей поднялся и указал на дверь, приглашая меня выйти первым. — Макс сказал, мы должны победить. Выиграть, так сказать, эти самые Игры. Без вариантов. А я последние пару лет провёл на кухне, и плохо себе представляю эти новомодные увлечения.
Рука сама потянулась почесать в затылке.
— Насчёт победы… — я непроизвольно вздохнул. — У нас не сыгранная команда, — и посмотрел на Одиссея снизу вверх. Не слишком удобное положение: такое чувство, что разговариваешь с волосатыми ноздрями. — Ещё месяц назад они были соперниками на поле. Если б этот месяц нам дали хотя бы вместе потренироваться… — я пожал плечами.
— Не бывает плохих армий, — мягко сказал горгонид. — Бывают не слишком хорошие военачальники.
— Привет, ребята, — в комнату, как вихрь, ворвалась Лилит. — Вы что здесь делаете? — она ткнула нам под нос, каждому по-очереди, свой амулет. — Наше время на поле начнётся через пять минут. Бегом марш! Цигель-цигель…
— Не так быстро, — вслед за Лилит в комнату вошла Уховёртка.
И сразу стало как-то тесно, хотя помещение было довольно просторное.
Дело в том, что за Уховёрткой чётким строевым шагом вошли ещё четыре бабы, все в воронёных доспехах, с короткими мечами в руках и таким серьёзным выражением лица, что оно с лихвой заменяло щиты.
Я вопросительно посмотрел на баронессу. Та меня проигнорировала — словно и не кувыркалась в моей постели пару часов назад, бляха медная!
— Чем могу помочь, уважаемые? — Одиссей навис над драконихой и её эскортом, как крупный греческий бог.
— Вы — абсолютно ничем, — с ледяным спокойствием отбрила баронесса. И повернулась к Лилит.
— Лилит Орловская, — отчеканила она. — Вы арестованы по подозрению в терроризме.
Глава 4
— Не в моих привычках напускать туману, — сказал Макс. — Но я не могу об этом говорить, и не могу сказать — почему.
Я ему чуть не врезал.
И остановило даже не то, что в любой момент Макс мог превратиться в дракона и спалить меня, к свиням собачьим. И даже не то, что позади его кресла, как всегда, маячила Лола и бдила за каждым моим движением.
Я просто подумал: если я его сейчас придушу, то кто мне всё объяснит?
— Ты знаешь, что происходит, — прорычал я. — Знаешь, почему Уховёртка арестовала Лилит. Говори.
— Не могу.
Он чуть не плакал.
Это было видно: Макс вообще не из тех, кто умеет замыкаться в себе. Темперамент не тот. Значит, если его хорошенько мотивировать…
— Ну и не говори, — я равнодушно пожал плечами. — Я и сам знаю.
— Что?.. — Макс взвился из своего кресла, как ужаленный. Спустя миг он взял себя в руки и снова сел. — Не может быть. Ты просто НЕ МОЖЕШЬ ЗНАТЬ, Тим.
— Да? Вот тогда тебе вопрос на засыпку: почему игроков не стали размещать в Олимпийской деревне?
Это было наитие. Догадка, которую совершенно неосознанно мне подбросил Колян.
— В Олимп… а, понял тебя, — он посмотрел на меня испытующе. — Откуда ты знаешь?
В яблочко! Сердце бухнуло. Но я не показал виду…
— Да врёт он всё, — фыркнула Лола. — Простите, тренер, но я так не могу. Я слышала, как Ник рассказывал вам об этом.
Макс с облегчением выдохнул. А я прищурился на Лолиту.
— А разве ты не должна быть на тренировке, КАПИТАН? — и я многозначительно посмотрел на оранжевую повязку на её плече. У горгониды хватило совести покраснеть.
— Я на работе, — буркнула она. — А вот вы…
Я не стал её слушать. Капитаном Лола не будет — если не может оторваться от своего ненаглядного Макса даже на время тренировки. И заменю её даже не я. Это сделает Одиссей: глупо начинать военную кампанию без сержанта, а?
— Макс, — я повысил голос. — Если ты знаешь что-то о Лилит, скажи мне. Даю слово: дальше это не пойдёт. Но я должен знать, насколько всё хреново.
— До судорог, — ответил Макс.
— Если проблема не решится до окончания Игр, её казнят, — сообщила Лолита.
Теперь уже Макс посмотрел на неё с осуждением.