Расстегнув олимпийку, я бросил её на траву за кромкой поля, опустился на корточки, перешнуровал бутсы, а потом…
Потом я побежал.
Через пару секунд, заметив, что за мной никого нет, остановился.
— Чего встали? — крикнул я. — Разминаемся, девочки!
…Соревноваться будут шестнадцать команд, — говорила Лилит месяц назад, когда нам прислали официальное приглашение на Игры. — Первый тур — восемь матчей, второй — четыре, затем два и один, последний. Борьба навылет. Проигравшие команды будут сразу отправляться домой, так что, ребята, если хотите осмотреть достопримечательности — продержитесь как можно дольше…
Мы должны продержаться до конца, — думал я, накручивая по стадиону круг за кругом и чувствуя, как расправляется грудная клетка, как в едином ритме начинают работать сердце и лёгкие, как постепенно, извилина за извилиной, прочищаются мозги…
Мы ОБЯЗАНЫ продержаться до самого финала. Ради Лилит.
Играли до тех пор, пока на тренировку не явилась следующая команда.
Это место не было в прямом смысле стадионом. Скорее, арена — для гладиаторских боёв, или что-то в этом роде.
Пол посыпан мелким белым песком, в одном конце поля — громадные ворота, стальные, с ржавыми заклёпками; в другом — каменный пологий желоб.
Так и виделось, как по нему сбрасывают поверженных чудовищ и смывают водой их кровь…
Я помотал головой.
Что, блин, за мысли такие? Навеяло, бляха медная. Обстановка.
Сплошной камень, и ничего вокруг кроме камня. Ни деревца, ни кустика, ни жучка, ни паучка…
Я уже привык к бескрайнему небу Сан-Инферно. Меня уже не смущал его красный, почти багровый цвет. И жара. Соскучился.
В катакомбах Благора было мрачно и холодно, как в насквозь промёрзшем холодильнике.
Скорее бы всё закончилось.
Поймав себя на этой мысли, я остановился — и тут же схлопотал мячом по макушке.
— Не стой под стрелой, тренер, — мстительно прокричал, пробегая мимо, Автандил.
Сам козёл, — пробормотал я себе под нос.
Но постарался встряхнуться.
Вот ведь, как оно получается…
Целый месяц я мечтал об этой поездке.
Измерение драконов!..
Я всегда любил соревнования. Предвкушение победы, волнение, соперничество… Сами матчи. Когда выкладываешься целиком, на сто двадцать процентов, а потом заслуженно пожинаешь лавры.
Или не пожинаешь — но это уже совсем другая история…
А вот сейчас я поймал себя на жуткой, просто кощунственной мысли: я хочу, чтобы это поскорее закончилось.
И всё из-за того, что Лилит попала в неприятности.
Казалось бы: какое мне дело? Ну, перепихнулись разок. У неё своя жизнь, у меня своя.
Но сейчас я ничего не хотел сильнее, чем увидеть её, схватить в охапку и свалить отсюда к чёртовой матери.
К сожалению, я — не дракон. И не смогу открыть портал туда, где нас никто не найдёт.
Так что простой путь отпадает.
Остаётся сложный: доказать, что она ни в чём не виновата.
И кстати! Автандил не проявлял никакого беспокойства по этому поводу… Ему так безразлична Лилит?
Или… Или он что-то знает. Что-то такое, что позволяет ему спокойно гонять мяч и ставить подножки новым сокомандникам.
Паскуда.
Уволю нахрен.
Навечно засажу на скамейку запасных.
И вновь я ощутил тяжесть недоброго взгляда… Словно по спине пробежало стадо сороконожек.
Волоски на всём теле встали дыбом.
Споткнувшись на ровном месте, я полетел носом в песок, и уже падая, краем глаза увидел, как на арену выходит следующая команда.
Теночи, — вспомнил я лекцию Коляна. — Воины-ягуары.
Впереди шел смуглый узколицый перец. Нос, горбатый и острый, как ятаган, резал лицо пополам, и от этого казалось, что глаза у него смотрят в разные стороны.
Тренер, судя по возрасту, — решил я, кивая собрату по ремеслу.
Носатый ответил преувеличенно вежливо, поклонившись в пояс и приложив руку к груди… Но в узких чёрных глазах его плескалось что-то такое…
Глаза у него были неправильные. Скользкие, как устрицы в китайском соусе.
Следующим шел капитан. Оранжевую повязку было видно издалека, по большей части, потому что кроме неё, одежды на нём не было.
Так, какая-то легкомысленная юбочка то ли из перьев, то ли из огрызков меха. Мускулы на голом торсе перекатывались, как лягушки под тонкой плёнкой бурого ила.
Остальная команда соответствовала.
Пустые руки спортсменов почему-то смотрелись как-то неправильно, неестественно. Им бы копья, — пришла в голову мысль. — Тяжелые такие, с листовидным наконечником…