— И вовсе я не прыгаю, — процедила она сквозь зубы. — Поднимайтесь. Нам пора.
Нет, она не стала ничем щелкать. Просто развернулась и вышла.
Но я сразу почувствовал себя лучше… В некотором смысле.
— Ёрш твою медь.
— Что не так-то? — участливо спросил Макс. Он уже вскочил и бодро дёргал недавно сломанной конечностью.
— Про колено она забыла.
— Ну дак попроси. Пущай подлатает.
— Ни за что.
— Да ладно тебе, ей будет только в радость.
— Заткнись. Иди в жопу. Завали.
И я похромал к выходу из лазарета.
Жгло нетерпение.
Скоро я увижу Лилит. Увижу ребят.
Мне это охренеть, как нужно…
— Знаешь, Тим, я тебя зауважал, — Макс поймал меня перед дверью, когда я взялся за ручку.
— Иди в… А, просто заткнись.
— Когда я первый раз попал в магический бой, — продолжил он, не обратив внимания на мои слова. — Это было здесь. Почти на том же самом месте… И я чуть не обделался от страха. Мне кажется, я тогда весь поседел. Повзрослел лет на сто — это точно. А ты — молодца. Как бросился на них.
Я вспомнил клубящееся молниями небо.
Огромных каменных големов, в которых эти молнии били, раз за разом, пока те не обрушивались на стену каменной крошкой.
Чёрных птеродактилей с удивительно крошечными головками и громадными мешкообразными пастями…
Такого ужаса я не испытывал никогда. Разве что, во сне. В детстве…
И чтобы не чувствовать этой противной, сковывающей все члены хмари, прогнать ощущение непереносимого бессилья, я начал действовать.
Дальше ничего не помню.
Очнулся, когда пасть этого сраного птеродактиля сомкнулась поперёк моей груди.
И тогда я рассвирепел.
Такой ярости — дикой, всепоглощающей, я тоже никогда не испытывал.
— Идём, — сказал я, справившись с накатившим вновь ужасом, и открыв наконец дверь. — Кэсси ждёт. Пора отправляться на Благор.
Как это по-научному? Посттравматический синдром, да?
Становитесь в очередь, господа мозгоправы.
— Кэсси! — закричал Макс шепотом. — Ты назвал её Кэсси. Не Кассандра, не леди Шторм, а… Кэсси. Знаешь, Тим, что я тебе скажу, — он фамильярно обнял меня за плечи одной рукой. — Две девушки — это даже более нормально, чем одна. Главное, чтобы жили они в разных измерениях, а порталом я тебя обеспечу…
Остановившись, я снял его руку со своего плеча и заглянул в глаза.
— Вот ты говоришь, тебе двадцать один.
— Двадцать два. Люцифер меня побери.
— Один хрен. Ведёшь себя, как младенец. Повзрослей уже.
Он усмехнулся. В глазах плеснуло расплавленное золото, скулы на мгновение покрылись чешуёй.
Я вспомнил, как Макс, раскрыв чёрные восьмиметровые крылья, парил над башней. Как врезался в плотные шеренги летающих колесниц, разбивая их строй, прижимая к земле…
И ни разу не выпустил ни одного языка пламени. Ни единого.
— А тебе не приходило в голову, Тим, — спросил он совсем другим, каким-то грустным и чужим голосом. — Что быть взрослым всё время — невообразимо скучно?
Домой, — подумал я, как только мы попрощались с бабулей Шторм. — К ребятам.
Макс получил категорический приказ ни под каким видом больше не показываться в Лимбе — потому что ей уже надоело латать своих каменных мальчиков.
А я получил такое же категорическое приглашение заскакивать в гости — когда закончатся Игры, и вообще, когда мне того захочется…
И я вовсе не оговорился насчёт дома.
Там, на поле, с ребятами — мой настоящий дом.
После того, что я пережил… Надо им срочно сказать, как я их всех люблю.
Ну, не вслух, конечно. Я ж не Безумный Макс.
— Я всё равно не могу её отпустить, — заявила Уховёртка, хладнокровно выслушав Кассандру.
— Но если Алекс Орловский скончался некоторое время назад… — попытался возразить Макс.
— Они всё равно могли быть в сговоре, — отрезала баронесса. — А кроме того, — она мстительно прищурилась в нашу с Максом сторону. — Жезл так и не найден. А вы, милостивые господа, должны находиться под стражей. — Девочки! — и она кивнула своим цербершам, закованным в броню, как изящные двуногие самоходки.
— Это несправедливо! — возмутился Макс. — Ты же знаешь, что мы ни при чём.
— Вы СБЕЖАЛИ, — отбрила Уховёртка. — Когда я послала за вами всего лишь для того, чтобы поговорить.
— Они бросили в нас ОГНЕННУЮ ПЛЕТЬ!